Вспоминать, чтобы помнить

Такой мне представляется война, если уж ей суждено быть. Никаких полумер, никаких колебаний, никакого джентльменства, никаких компромиссов, никакого снисхождения. Если те, кто противостоит нам, угрожают самим основам нашего существования, тогда да поможет им Бог, потому что мы истребим их до последнего человека. Так я представляю себе тотальную войну. Никаких пленных, никаких миссий Красного Креста, никакой Армии спасения, никаких представителей от Христианского Союза молодежи. Абсолютная лояльность, жертвенность и полная преданность делу — не больше и не меньше. Не отступать и не сдаваться. Не хватит оружия — кусайтесь и царапайтесь. Не хороните мертвых — пусть гниют и разносят заразу. Поставьте на карту все, ибо есть только одна цель, и если ее не достигнуть, пропади тогда все пропадом! Если мистер Рузвельт или другой представитель власти может сказать: «Теперь никакого мира!» — тогда ему ничего не остается, как довести дело до конца. Более того, это его долг, потому что каждое промедление, каждый компромисс, каждое проявление нерешительности и недостаточно энергичные усилия каждого мужчины, женщины или ребенка приближают сумерки окончательного поражения. А по логике войны поражение — единственная вещь, которую нельзя допустить. Если наше поражение означает конец жизни, свободы и счастья для всего мира, если такая мысль прочно засядет в сознании американцев, мысль, которую они сами станут считать жгучей реальностью, тогда от нас можно ждать всего. Если Гитлеру удалось добиться удивительных результатов за семь-восемь лет, то мы сделаем даже больше всего за один-два года. Но, как я говорил, при одном условии: идея должна стать реальностью.

Лично я не верю, что такое произойдет. Думаю, будет еще несколько войн, каждая ужаснее и разрушительнее предыдущей, прежде чем произойдет такая разительная перемена. С окончанием каждой новой войны надежд на лучшее будет все меньше. Когда развеется последняя иллюзия, вот тогда, возможно, и произойдет чудо. Оно может принять совсем другое обличье по сравнению с тем, что описал я. Ведь единственное чудо, на которое может надеяться человек, состоит в том, что изменится он сам, познав наконец мирную жизнь, которой будет дорожить больше всего на свете.