Всю жизнь за синей птицей

У нас был очень дружный коллектив. Обо мне заботились, старались, чтобы у меня всегда была лучшая ракетка, новые мячи, хорошие тапочки. На тренировке руководители детской школы подбирали партнеров, которые должны были, по их мнению, помочь мне. А когда однажды на тренировке я выиграл у одного из лучших теннисистов Советского Союза, первой ракетки «Локомотива», мастера спорта Алексея Гуляева, тренерский совет, в том числе и сам Гуляев, решил поставить в команду железнодорожников Озерова запасным. Вот это коллектив! Сам Гуляев отказывается от матча с Новиковым, чтобы юный теннисист-одноклубник, запасной игрок, сделал первый шаг вперед, попробовал свои силы в игре с выдающимся теннисистом, многократным чемпионом страны, заслуженным мастером спорта, одним из первых удостоенных высокой награды – ордена «Знак Почета». Впоследствии Борис Ильич был не только моим основным соперником, но и партнером, другом, наставником. Под его руководством я выиграл даже звание чемпиона страны.

Но вернемся к занятиям в «Локомотиве». Я играл все лучше и лучше, вновь подтвердил звание сильнейшего среди детей: в 1936, 1937 годах. Помогли и занятия в школе известного французского теннисиста Анри Коше. Он приезжал к нам в страну для участия в показательных играх и в качестве тренера. В течение двух сезонов в Москве действовала школа Коше, и чемпион мира занимался с большой группой ведущих теннисистов страны, молодежью и тренерами, передавал им свои знания, опыт, мастерство (Семен Белиц-Гейман, Евгений Корбут, Зденек Зигмунд и многие другие известные впоследствии теннисисты прошли эту школу). В этой школе был и я. Занятия с Коше оставили большой след в моей спортивной биографии. Я начинал свой путь в «Локомотиве» – обществе хотя и известном, но, конечно, не столь крупном, как, скажем, «Динамо», ЦСКА, «Спартак». Я сам убедился, как трудно спортсмену скромного общества, даже если он живет и играет в столице и носит титул чемпиона Москвы, быть замеченным, попасть в сборную. Я, например, мальчиком, как и все теннисисты моего общества, не имел возможности играть зимой в залах на закрытых кортах. Весной приходилось догонять ушедших вперед конкурентов из именитых обществ. Мне, первому среди мальчиков, нелегко было попасть в школу Коше, хотя теннисистов из ведущих обществ зачисляли туда большими группами, без особого разбора. Когда же по настоянию руководителей общества «Локомотив» я все же был принят в школу Коше, знаменитый француз сказал: «Из этого толстяка выйдет толк».

Я учился у знаменитого мастера и многое почерпнул. Именно на занятиях у Коше я понял, что в теннис играют не только руками, что это интересная творческая борьба. Как и в шахматной партии, здесь необходимо переиграть соперника, перехитрить его, обмануть, заставить вести борьбу в невыгодных условиях. Учился и когда Коше выступал в показательных играх, и на тренировках. А если он останавливался рядом и давал совет, старался запомнить все до единого слова. Боялся его ужасно. И когда он подходил ко мне, я всегда шел к сетке, где чувствовал себя особенно уверенно: хотел показать руководителю школы, что у меня получается игра у сетки. Сейчас, конечно, ругаю себя за это: ведь игра с задней линии была у меня слабее и, наверное, советы опытного педагога помогли бы многое исправить!

И надо же было так случиться, что через двадцать с лишним лет я встретил старого чемпиона, одного из знаменитого квартета теннисных «мушкетеров» (так называли известных французских теннисистов Р. Лакоста, Ж. Баротра, А. Коше, Ж. Брюньона) во Франции во время служебной командировки.

В Марсель я приехал с футболистами московского «Торпедо», времени было немного, а осмотреть хотелось все. И солнечная, шумная Канебьер, и порт, один из крупнейших на Средиземном море, и суровый замок Иф, знакомый еще со школьных лет по «Графу Монте-Кристо», – всё это манило с одинаковой силой. Однако привлекательнее всего оказалась афиша, извещавшая о розыгрыше национального первенства Франции по теннису.

Изящный, словно игрушечный, павильон, тринадцать прекрасных земляных площадок и такая знакомая приподнятая атмосфера, неизбежная на больших соревнованиях. Попав сюда в роли простого зрителя, я, устроившись поудобнее, приготовился смотреть. Не помню уже, то ли раздавшийся сзади шепот, то ли что-то другое заставили меня обернуться. Каково же было мое удивление, когда чуть правее, в следующем ряду, я увидел Анри Коше! Я не мог не подойти к своему старому учителю, хотя, конечно, понимал, что он не узнает во мне тринадцатилетнего подростка, которому когда-то преподавал основы тенниса. Я представился как московский радиокомментатор.

Москва! Глаза Коше загорелись. Как же, конечно, он хорошо помнит этот прекрасный гостеприимный город! Он очень рад услышать о теннисистах СССР. Все эти годы он вспоминал свои поездки туда и сейчас, на старости лет, мечтает еще раз побывать в России. Он живо вспоминает своих русских соперников.

Что поделывает Кудрявцев? Потом этот гигант, с такой трудной фамилией… Не… дре… Да, Негребецкий? И этот юноша Озеров?