Всю жизнь ты ждала (первая скрижаль завета)

Но самая чудовищная реальность лучше бесконечной неопределенности. А худшая из фантазий иногда лучше реальности. Если бы он ушел в никуда, оставив только добрую память о себе, только воспоминанье о коротких минутах счастья, то это было бы и честнее, и проще.

Ее чувство было прекрасным. Впрочем, может быть, она любила не самого Руслана, а только придуманный ею образ? Может быть, Руслан совсем не заслуживал этого чувства? Может быть. Но даже если так, осквернять ее чувство жестокой и грубой реальностью было несправедливо.

И она заставила себя верить фантазии. Она добровольно надела на себя черное платье вдовы и, стеная от боли, оплакала свою любовь. В те дни, казалось, внутри нее что-то треснуло, надорвалось. А душа, измученная заточением, выскользнула через образовавшееся отверстие и улетела.

Кристине казалась, что она умерла, стала живым трупом. Она прошла страшное перерождение. Семь лет она была своей любовью, и теперь она хоронила ее. Кристина умерла и возродилась заново, но не той, что была прежде. Она возродилась без сердца, без души. Как выжженная земля.

– Кристина, я хочу искупить. Я хочу, чтобы ты простила меня. Ты не заслуживаешь той боли, которую я тебе причинил. Я все понял теперь, я все понял…

– Знаешь, что самое ужасное, Руслан? Я не верю тебе. И не хочу верить. Слишком поздно ты пришел раздувать угли. Все перегорело, ничего не осталось. Только холодный пепел.

Было видно, что Руслан уязвлен, уязвлен в самую сердцевину своего эгоистичного сердца. Кажется, он не ожидал такого приема. Он пришел через три года, как ни в чем не бывало, словно бы и не было этих трех лет. Словно бы не было ее боли, ее отчаяния, ее смерти.

Нет, он ничуть не изменился. Перед ней все тот же эгоист, который думает только о себе и о своих чувствах. Кристина для него – лишь игрушка или, может быть, спасательный круг. Наверное, он потерпел какую-то неудачу в отношениях с очередной моделью, и теперь пришел залечивать раны.

Ничто так не льстит мужскому самолюбию, ничто так не поднимает мужчину в его же собственных глазах, как безграничная, безотчетная любовь к нему женщины, к которой он, в свою очередь, равнодушен. Кристина всегда была для него лучшим лекарем. Когда у него не складывались отношения с теми женщинами, которые были ему нужны, он всегда мог обратиться к Кристине, которой был нужен он.

Или, может быть, все куда более прозаично? Кончились деньги? У Руслана никогда не было стабильного заработка, он вообще был никудышным работником. «Не царское это дело…» Если это ему удавалось, то он брал яркостью, оригинальностью, наскоком. В нем не было ни грамма усидчивости и ни толики трудолюбия. Так что он частенько был на мели – в кристально-чистом образе благородной бедности.

Кристина же была для него той кредитной картой с безлимитным доступом, к которой он всегда мог обратиться. Она никогда не жалела на него денег. Она никогда не считала их. Она не брала в голову, сколько тратит на его жизнь, на подарки ему, на оплату его долгов, на помощь его престарелой, больной матери, которую он фактически бросил. В Кристине жила странная уверенность, будто бы она тратит эти деньги не на него, а на себя.

Они объездили с ним полмира – всю Европу, Ближний Восток, тайские и латиноамериканские курорты. Разумеется, все за ее счет. Они останавливались в лучших отелях, обедали в самых дорогих ресторанах. Он проигрывал ее деньги в казино, на скачках, где придется. И все это только ради того, чтобы ночью, когда они ложились вместе в двуспальную постель, Руслан поцеловал бы ее в щеку и пожелал спокойной ночи.

Только сейчас Кристина осознала всю низость, всю мерзость этих отношений. Теперь он стал ей отвратителен.

– И ты откажешь мне, если я приглашу тебя в «наше место»? – Руслан задал этот вопрос испытывающим тоном.

Он все еще был уверен в силе своих чар, он все еще думал, что стоит ему поднажать, и крепость, не выдержав натиска, капитулирует. Он так ничего и не понял. В крепости больше никого нет. Он может входить в нее, не напрягая мускулов. Входить и делать здесь все, что ему заблагорассудится. Теперь это не имеет ровным счетом никакого значения. Он проиграл…

– Отчего ж? Вполне можем сходить, – ответила Кристина.

Странно, но ей даже захотелось сделать это, пойти в то место, где они любили проводить время. Небольшой элитный ресторанчик в самом центре старой, купеческой Москвы. Да, она хотела пойти с ним туда. И это не было испытанием для нее, это было бы доказательством его поражения.

Уже через полчаса они вошли в холл этого ресторана. Их приветствовал услужливый персонал. Столик на двоих, у самого окна. Свечи. Изысканное меню. И ощущение, что ты находишься внутри кинофильма. Смотришь на происходящее, а тебе кажется, что все это происходит не с тобой, словно бы понарошку. Кругом – актеры, декорации. Сейчас кто-то крикнет: «Стоп камера! Спасибо! Все свободны!»