Всю жизнь ты ждала (первая скрижаль завета)

Ты и про мальчика знаешь? – голос Никиты стал совсем доверительным.

– Да, Никита, знаю, – ответил Данила.

– Мне и самому казалось, что тут что-то большее. Но что?!

– Это и нужно узнать. Иначе никак мы ей не поможем. А она нуждается в помощи. Сильная – оттого и нуждается. Была бы слабой, все было бы проще.

И снова я услышал боль в устах Данилы, боль, идущую от самого сердца. И снова это стало для меня откровением. Казалось бы, Кристина – совсем чужой ему человек! Ну, что ему в ней?! И ведь не ее судьба решается в эти минуты, будущее мира зависит от успеха нашего дела. А Даниле на это словно бы наплевать. Человеку плохо, женщине…

*******

– Господи, что это?! – Данила схватился вдруг за живот и странным образом застонал.

Мы с Никитой испуганно уставились на него.

– Данила, что происходит?! У тебя что-то с животом? – я просунулся между передними сидениями, чтобы лучше его видеть.

Данила держался двумя руками за живот. И непонимающими глазами смотрел на него.

– Аппендицит был? – спросил Никита. Данила покачал головой в знак согласия:

– Был. Вырезали…

– А язва? Язву желудка не находили у тебя? – Никита высказывал новые диагностические предположения.

– Нет, не было… – еле выдавил из себя Данила. – Фууу… кажется отпускает. Ерунда какая-то.

Мы все еще раз тревожно переглянулись и продолжили путь. Прошло минут десять или пятнадцать.

– Черт, опять началось! – Данилу снова скрючило от боли.

– Опиши, что ты чувствуешь, – скомандовал Никита, не переставая гнать машину.

Не знаю я, никогда такого не было! Спазм прямо по всему животу… Дышать невозможно!

Безумная догадка пронзила мое сознание.

– У Кристины схватки начались, – сказал я, и тут же почувствовал, как нас заносит на скользкой дороге.

– Как?! Откуда?! – кричал Никита.

– Никита, держи машину! Держи машину! – Данила схватился за руль и помогал Никите справиться с управлением.

– Данила, попытайся сосредоточиться, – прошептал я. – Может быть, увидишь…

Данила закрыл глаза.

– Деревенский дом, бревенчатые стены… Большой диван, старый, кожаный…

– Что с ним?! – Никита на миг повернулся ко мне.

– Никита, следи за дорогой! – почти рявкнул я. – Он описывает то, что видит…

– Лоскутное одеяло, – продолжал Данила. – Круглый стол у окна… Окно ватой заложено… Зеркало! Большое, старинное, во весь рост зеркало! Слева от дивана!

– Что он так кричит? – спросил у меня Никита.

Похоже на то место, где Кристина может быть? Было в том доме, у бабки – зеркало во весь рост?!

– Да, есть там такое зеркало!

– Если Кристина в него посмотрит, то Данила сможет сказать ей что-нибудь… Она услышит. Подскажи ему, подскажи – что сказать!

Никита нервно заерзал на своем водительском месте:

Что же, что же ей сказать?…

–Она плачет, – сказал Данила, ощупывая свой живот. – У нее воды отошли! А-а-а…

Новые схватки Кристины снова на какое-то время передались Даниле.

Я посмотрел в зеркало заднего вида и увидел в нем залитые слезами глаза Никиты. Сомкнутые челюсти, напряженные желваки… Он выжимал из своей машины все, что было возможно. И кажется, более того. Нас мотало на поворотах, словно мы сидели не в машине, а в люльке какого-то аттракциона.

Вдруг я увидел, что Никита поднял руку и что-то показывает ей.

– Скажи! Никита, скажи ему! – закричал я.

– Данила, Данила… – Никита собирался с мыслями. – Знаешь колыбельную – «Ты у меня одна?..»

Данила кивнул головой.

– Спой ей! Спой, ей станет легче!..

Повисла небольшая пауза. Данила словно бы собирался с духом, и вдруг запел – тихо-тихо, еле слышно.

– Все будет хорошо, – сквозь зубы прошептал Никита, глядя на дорогу. – Все будет хорошо, Кристина. Я еду! Все будет хорошо!

Машина взревела на очередном крутом повороте, и мы выскочили с асфальтированной дороги на грунтовую.

«Видимо, мы уже близко», – подумал я.

*******

Нас трясло, как в миксере. Я закрыл глаза и, кажется, даже задремал. Моему взору откуда-то сверху предстала почти сказочная панорама. Ночь. Полная луна, на небосклоне россыпью лежат звезды. Густой лес, через него петляет дорога. Где-то вдалеке небольшая деревушка в десять, может быть, двенадцать домов.

По дороге мчится автомобиль, в нем три человека. Один дремлет на заднем сидении. Другой за рулем, он напряженно вглядывается в изгибы дороги. Держится за руль и временами смахивает с глаз слезы. Третий поет колыбельную, слова которой я слышу первый раз в своей жизни. Добрые, нежные, заботливые слова…

«Ты у меня одна, словно в ночи луна, словно в году весна, словно в степи сосна. Нету другой такой ни за какой рекой, нет за туманами, дальними странами.

В инее провода, в сумраке города, вот и взошла звезда, чтобы светить всегда, чтобы гореть в метель, чтобы стелить постель, чтобы качать всю ночь у колыбели дочь.

Вот поворот какой делается с рекой. Можешь отнять покой, можешь махнуть рукой, можешь отдать долги, можешь любить других, можешь совсем уйти, только свети, свети».

*******

– Приехали! – Никита буркнул себе под нос. – Выходить надо, застряла машина.

Мы бросили машину и дальше около двух километров бежали почти в полной темноте. Никита впереди, мы с Данилой за ним.