Всё равно растаешь, принцесса

− Голова закружилась? Ты выглядела так, будто тебя кто-то по голове ударил, − с сомнением произносит колдун. — Если это из-за поцелуя…

− Нет. Конечно, нет. Я же сама… поцеловала. И мне всё нравилось, пока… пока голова не начала кружиться.

Я прекрасно ощущаю, что он сомневается и не верит мне. Но ничего поделать с этим не могу. Ощущение чужого присутствия уже пропало. Кто бы это ни был, он ушёл.

А я была настолько застигнута врасплох и дезориентирована, что даже не сообразила, на кого именно были направлены эти эмоции, эта сокрушительная ненависть. На меня? Но я ведь только приехала. Кому я могла настолько насолить? Разве что Маргрете. Но она вроде как не рассматривала Янгмара в качестве мужа. Надо было всё-таки не закрываться, узнать её эмоции.

А может всё это адресовалось Янгмару? Может в замке есть кто-то, кто его настолько ненавидит? С учётом того, что он мне сегодня рассказал, такое вполне возможно. Или дело в ком-то другом? Может, я уловила что-то совершенно не касающееся нас двоих? Тоже возможно…

− Ох, Льдинка. С ума меня сведёшь, − вздыхает Янгмар, прижимаясь губами к моей макушке. — Что-то ты темнишь, малышка. Но раз утверждаешь, что это от голода уже на ногах не держишься, то мой долг как можно скорее тебя накормить. И позаботиться, чтобы до стола ты добралась в целости и сохранности.

С этими словами он внезапно поднимает меня на руки. И прямо так спускается по лестнице.

− Как ты себя сейчас чувствуешь? — награждает меня испытующим взглядом.

− Уже нормально, − уверяю, вымученно улыбнувшись. Невольно снова склоняя голову ему на плечо и возвращаясь мыслями к тому, что почувствовала.

Когда так сильно ненавидят, могут пойти на многое. И я теперь не знаю, что делать. Промолчать, храня свою тайну и дальше? А если этот человек решится на что-то ужасное, если это обернётся бедой для кого-то? Для Янгмара, например.

Нет, я не могу так. Тайна тайной, а опасность всё меняет. Мои родители меня бы поняли. Мне так кажется.

Нужно сегодня всё-таки заставить себя послушать чужие эмоции во время ужина. Может, я пойму кто это был и смогу определить, к кому он так враждебно настроен? Тогда и решу, что именно говорить Янгмару. Может, удастся рассказать об этом таинственном недоброжелателе, не раскрывая свои секреты.

− Спасибо, что помог спуститься, − сжимаю мужское запястье, когда позади остаётся последняя ступенька. — Можешь меня отпустить? Я дальше хотела бы идти сама.

− Уверена? — с сомнением смотрит на меня Янгмар.

− Да. Не хочу никому показаться разнеженной и слабой, − поднимаю уголок губ в намёке на усмешку. — Со мной уже действительно всё хорошо.

− Ну если дело в этом, − хмыкает он, останавливаясь. И действительно ставит меня на ноги. Придерживает за талию, убеждаясь, что я на ногах стою твёрдо. А потом с многозначительной улыбкой берёт за руку, снова переплетая наши пальцы, и так ведёт дальше.

Как я и опасалась, в трапезную мы действительно входим, держась за руки. Но сейчас это уже совершенно меня не волнует. Оглядев, находящихся в комнате Маргрету, сидящую у камина, какую-то незнакомую женщину рядом с ней, молоденькую девушку, нескольких мужчин, Йормуна, трёх служанок, замерших слева от входной двери, я собираюсь с духом и медленно опускаю щиты.

18.2

Следующие четверть часа, или около того, становятся для меня настоящим испытанием. Янгмар по очереди представляет мне кастеляна замка ходо Хайкона Гаррадсона, его супругу хэди Рагну, сына Ульфрика и дочь Астрид.

И я едва справляюсь с желанием обратно спрятаться под щиты, так много «приятного» улавливаю от этой семейки. Самым безобидным тут кажется сам кастелян, пожилой тучный мужчина с лысой макушкой и густой бородой. Его ровный эмоциональный фон лишь слегка замутнён какой-то тревогой и лёгкой кислинкой страха. Зато его супруга, высокая, довольно эффектная дама, которую можно было бы назвать красивой, если бы не чрезмерно высокомерное выражение лица, буквально фонтанирует куда более яркими эмоциями. Тут тебе и презрение к собственному мужу, и злобная ненависть к Янгмару, и неприязненное раздражение на дочь, и злоба по отношению ко мне и Маргрете. И ещё очень много всего. Похоже, что единственный, к кому эта женщина относится нормально, это её сын Ульфрик.

Сам он, к слову тоже не особо приятен. Внешне молодой мужчина кажется довольно привлекательным. Светлые волосы, правильные мужественные черты лица, аккуратная борода, статная мускулистая фигура. Но когда я ловлю на себе его взгляд, у меня возникает острое, почти непреодолимое желание помыться от ощущения липкой похоти, которая вспыхивает в эмоциях парня. Хотя на его лице это совершенно никак не отображается, разве что глаза слегка плотоядно вспыхивают. Не заметна со стороны и та обжигающая смесь злобы, зависти и какой-то необъяснимой нужды, которую он испытывает, смотря на Янгмара.