Всё против нас

Больница стала мне вторым домом. Здесь по вечерам меня можно встретить каждый день. В последнее время поведение брата меня сильно настораживает, и я не могу оставаться спокойной, зная, что с ним не все в порядке.

Мама с папой разговаривают в коридоре с лечащим врачом Богдана, поэтому к нему в палату я прохожу одна.

– Привет, ну как ты? – слегка улыбнувшись, спрашиваю я и присаживаюсь на стул рядом с его кроватью.

– Никак.

Богдан скользит по мне безразличным взглядом.

Я выдыхаю с шумом и стараюсь унять дрожь в голосе и запихнуть поглубже слезы. Не хочу показывать, что мне хреново. Я думаю, ему сейчас это меньше всего хочется видеть.

Я начинаю бодро говорить:

– Через две недели тебя переводят в реабилитационный центр. Врач уже тебе сказал?

В ответ напряженная тишина. Я перевожу дыхание и продолжаю говорить:

– Там будет специальное оборудование для таких, как ты…

– Для таких, как я? – отмирает вдруг брат. – Ха, ты уже выделяешь меня в отдельную категорию людей? А может и вовсе «нелюдей», а? Может ты хотела сказать «овощей» да только побоялась меня зацепить?

– Что ты несёшь? Богдан, перестань. Я совсем не это имела в виду. В центре будут тренажёры и квалифицированные врачи. Ты сможешь заниматься и разминать свои ноги. Это поможет тебе…

– Хватит! – резко обрубает меня брат. – Ну не смеши меня, Кир! Сколько уже можно? Ты хоть себя слышишь?

– Слышу! И я хочу помочь тебе, понимаешь?

– НЕ НА ДО! Так ясно?

– Нет, не ясно. Объясни для тупой! Объясни, почему ты сопротивляешься лечению? Врач сказал, ты не выпиваешь все лекарства. Ты пропускаешь таблетки. Как ты это объяснишь? А?

– Зачем, если они не помогут. Эти пустышки. Да, я не пью лекарства. Так я хоть чувствую боль и понимаю, что я все ещё живой человек, а не мешок с потрохами.

– Богдан, ты должен лечиться! Ради нас всех! Ты же видишь, мы навещаем тебя каждый день, мы переживаем за тебя! Это ты совсем не ценишь?!

– Можешь не навещать, я освобождаю тебя от столь тягостного бремени, – сквозь злую усмешку бросает брат.

Из моих глаз рвутся слезы. Но я держусь. Черт возьми, мой брат просто сбрендил!

– Ты невыносим! Почему ты так? Почему ты так с нами поступаешь? Мама себе место не находит.

– Почему? – усмехается он.

– Да, почему ты так ведёшь себя?! Ты изменился! Какого хрена вообще происходит?

– Да потому что меня уже тошнит от всех вас! Ясно? Тошнит. Зачем ты вечно твердишь, что я встану, что я поправлюсь, когда я лежу, твою мать! Я без ног. Зачем ты обманываешь саму себя и пытаешься мне втолдычить этот бред? Зачем?

– Ты с ногами, Богдан. Успокойся! И ты поправишься, я не устану это повторять! Нужно только верить в себя! Есть случаи, когда люди полностью восстанавливались. Слышишь! И ты круглый идиот, если игнорируешь факты!

– Ты не понимаешь, чтО со мной происходит. И никогда не поймёшь. Думаешь, какого мне каждый день лежать здесь? А? Мне не встать, мне даже в туалет самому не сходить. Думаешь, это легко?

– Я понимаю тебя, Богдан. Тебе тяжело сейчас, как и всем нам. Но нужно бороться, нужно жить дальше! Нужно стремиться к выздоровлению. Ты ещё совсем молодой и ты легко сможешь восстановиться! Я уверена в этом. Нужно лишь стараться и приложить все усилия! А не заниматься хернёй, что делаешь ты!

– Хватит!

– Ты невыносим… – качаю головой, и до боли закусываю нижнюю губу.

– Кир, это все? – тяжело вздыхает брат.

– Что все?

– Я говорю, если у тебя все, можешь идти…

Я смотрю на брата. Он выглядит неплохо, но отчаяние и боль в его глазах просто нестерпимая. Мне жаль его. Мне очень жаль, что все так вышло.

Разговор снова не получился. Богдан как и вчера сорвался на крик. Он не хочет слушать ни меня, ни маму, ни отца, ни врачей.

Совсем недавно к нему разрешили пускать друзей, но они тоже ничем ему не могут помочь. Я знаю, что к нему часто приезжает Иван, но после разговора с ним, Богдан становится ещё злее и закрывается от меня.

– Богдан, пойми ты наконец, мы желаем тебе только лучшего, – начинаю говорить спустя несколько минут молчания.

– Вы меня все бесите. Ясно? Уходи. Ты все равно не сможешь ничего сделать…

– Зачем ты это говоришь? Ты же знаешь, что я приду. Я всегда буду приходить. Что мне сделать для тебя?

– Заткнуться и просто посидеть со мной. И больше ни слова про мои ноги.

– Хорошо, – сглатываю тугой комок в горле.

Мы сидим какое-то время молча, а потом брат вдруг спрашивает то, чего раньше никогда не спрашивал.

– Как Дамир? Ты видела его сегодня?

– Эээ, да, да, видела.

– Он тебе ничего не сделал? Плохого… – затихает на последнем слове.

– Нет. Мы даже не разговаривали, – сбивчиво отвечаю, чувствуя, как от переживаний сердце начинается биться чаще.

Снова Дамир…

Имя грубияна шатена острым осколком царапает сердце. Честно, я рада, что они поругались, и теперь не общаются. Я не хочу, чтобы Дамир принес в нашу семью ещё больше горя. С нас достаточно и этого кошмара.

– Кир, если он к тебе ещё раз прилипнет, говори сразу мне… Ха, хотя я вряд ли сестрёнка смогу тебе помочь. Но я что-нибудь придумаю. Ваня ему передаст от меня волшебный привет. Ты только не молчи, как это сделала в тот раз…