Всё, как ты захочешь

— Это мать мне потом рассказала и про ссору, и про аварию. Я не понимал, я не верил, знаешь ведь, как это бывает, когда тебе говорят, что этого человека больше нет. Меня к ней не пустили. Твоя бабуля и не пустила. Только она влепила несколько пощёчин. Рыдала и била меня по лицу наотмашь. Не винила, просто не хотела, чтобы я приближался. А потом попросила… попросила, чтобы не приходил на похороны и я не пришёл. Подыхал, выл, сам застрелиться готов был, а не пришёл. Саша умер на три дна позже. В тот день, когда её хоронили. Я сидел возле его койки в реанимации и смотрел, как он умирает. Тогда только понял, как всё это не важно, как глупо. И мне было страшно, что он может умереть. Наверно сейчас скажу жестокую вещь, но… Лана… она была просто красивой девушкой, а Сашка моим братом. Тогда же я понял, что не любил… наверно не любил, а просто разрушил чужую жизнь из-за прихоти. Ты спрашивала про ворона… — Обратился он ко мне без паузы, без остановки. — Не за Лану клюёт… за брата. Потому что виноват.

— Никто не виноват… — Прошептала, а Дима голову руками обхватил и взвыл. В буквальном смысле взвыл, корчась от боли, сжимая кулаки, выбирая этими кулаками волосы.

— Последние слова… Это были его последние слова… когда Сашка в себя пришёл. Он помнил всё. Он всё знал, и что Ланы нет, и что меня все обвиняют, он словно слышал это и сказал, что никто не виноват!

Мне казалось, что Дима плакал. Наверно так и было. Потому что он не хотел смотреть на меня.

— Сначала я жалел их, потом жалел себя, потом всех нас, и вдруг жалость закончилась… Пустота осталась. — Снова заговорил он и от ледяного тона я вжалась в спинку дивана. — Я видел тебя. Ты стояла у могилки Ланы на кладбище. Такая тоненькая, хрупкая, но не плакала. Я рыдал, а ты не плакала. Тогда подумал, что ты сильная. Сильнее меня. Так и есть. Сейчас тебе так же больно как и мне, но ты держишься… а говоришь слабая…

— Ты…

— Нет, я не искал тебя, не следил за тобой. — Поспешил ответить Дима. — Наверно поступил малодушно, но предпочёл просто вычеркнуть всё это из жизни. Точнее, пытался себя в этом убедить. Погрузился в себя, в работу, ведь Сашки больше не было, а вести дела было нужно. Я думал, что он меня ненавидит, а он завещание на меня оставил. Чувствовал, нет, не знаю. Но в тот день, точно после нашей драки за Лану, он завещал, что всё должно принадлежать мне. Только я не знал, что и как. У меня было соответствующее образование, но в бизнесе нужна чуйка, знания. И получение этих знаний отнимало всё моё свободное время. Так прошли годы.

— Но ведь мы с тобой встретились…

— Первая встреча была случайностью. Не знал я, где Лана живёт. Никогда в дом не приходил, мне она важна была. И что ты её дочь, тоже не знал. Ты спрашивала почему подошёл, так я тебе правду ответил. А вот вторая встреча… тогда, в клубе… Вот тогда узнал. И в мыслях не было, что та девчушка с улицы. Ты стала на Лану похожа. Во всём. Манера держаться, двигаться, говорить… Я накачался тогда прилично, только так напряжение и снимал. И как сдвинулся, когда тебя увидел, а ты уйти попыталась, и завела этим с пол-оборота. Хотел только убедиться, что ты не бред, не моя галлюцинация, а когда догнал…

Дима резко ко мне повернулся, зубы сжаты, кулаки сжаты, глаза безумные.

— От тебя как от неё пахло, меня и понесло. Всё равно стало, только бы не упустить. Сжал тебя тогда, не знаю, если бы пацан тот рядом не проходил, и не отпустил бы. Я не спал с Ланой. Не прикасался, даже никогда не целовал. А на тебе сорвался, потому что знал, что жить нужно здесь и сейчас. А потом понял, что ты не она. Испугалась, отбиться пыталась. Предложил цену. Знаешь, чтобы продлить иллюзию. Хотел тебя до безумия, тогда не тебя, конечно, её. А потом, как сказали мне, что это ты, Галя. Я даже не понял, что он мне объяснить пытается. Какая Галя, какой двор? Память только обрывками всё выдавала. Видел тебя тогда девчушкой мелкой и меня как переклинило. Вспомнил, что у Ланы дочку так же звали и всё на свои места стало. Знаешь, — он сжал мой подбородок, наклонился, но не коснулся, — тогда жизнь новыми красками заиграла. И я действительно стал за тобой следить. Не как маньяк, и не сам. Людей нанял, чтобы присматривали, чтобы не случилось ничего, слишком сладкая ты была. — Провёл большим пальцем по моим губам. — Даже не представляешь, скольким руки сломал, чтобы к тебе не приближались. Скольким слюни предложил подобрать. Бился за тебя насмерть.

— То есть?.. — Нахмурилась я, не понимая, а о жёстко усмехнулся.