Всё и разум

Когда я поступил в колледж, физика и техника в моем неокрепшем, но одаренном мозгу смешались с юмористикой и выступлениями на сцене. Я объединил усилия с Одри Морленд, которая училась на инженера-градостроителя (то есть была таким же ботаном, как и я), и мы выступили на университетском конкурсе талантов с танцевальным джазовым номером, который сами и поставили. Мы заняли четвертое место — но как нам аплодировали, с ума сойти! Прямо овацию устроили. Тогда мы отправились на гастроли, то есть в бар по соседству с кампусом, и поучаствовали в местной версии популярных шоу системы «Алло, мы ищем таланты». И неплохо выступили. Выиграли пару танцевальных конкурсов и так далее. И вот как-то раз мой приятель Дейв Лакс примчался ко мне, лепеча: «Иди посмотри! Иди посмотри, что он вытворяет!» (Мы с Дейвом на первом курсе жили в одной комнате. Он занимался материаловедением, а я — машиностроением. Так и слышу, как вы шепчете: «Надо же, как интересно». Между прочим, нам было интересно, и еще как. Дейв тоже из породы смешных ботанов.)

Оказалось, что у Дейва и его соседей по общежитию появилась эта новомодная штуковина под названием кабельное телевидение. Кабельное телевидение произвело настоящий переворот в том, как информация влияет на культуру. В то время в США было три канала вещательного телевидения — ABC, CBS и NBC — плюс-минус какие-то маргинальные телестанции. А кабельное телевидение разбило поток информации на множество ручейков, каждый со своей специализацией, и у жителей США и всего мира появился доступ ко всевозможным записям, которые им раньше негде было увидеть. Это был сущий пшик (очень мало) по сравнению с лавиной данных, которая хлынула на людей в девяностые с появлением Интернета (очень много), но тогда кабельное телевидение было настоящим открытием. А Дейв звал меня посмотреть запись, которая никогда не попала бы на три главных канала: Стив Мартин в ночном клубе «Бординг-Хауз» в Сан-Франциско.

Дело не в том, что Стив Мартин умел смешить. Он смешил совсем не так, как смешили нас, телезрителей, до этого. И его манера смешить была чем-то… знакомой. И тут Дейв воскликнул: «Да ты посмотри, посмотри на него! Он же совсем как ты!»

Я решил, что мировоззрение Стива Мартина, его умение менять точку зрения — это просто гениально. И хотел стать частью этой картины. Мне казалось, что у нас с ним одинаковое чувство иронии и абсурда. И да, признаюсь, я был убежден, что и чувство ритма у меня не хуже, да и галстуки… Удалось ли мне сравниться с ним — судить вам, зрителям. Как-то раз Стив Мартин показал абсурдистскую миниатюру, в которой притворился, будто уверен, что его зрители — все сплошь сантехники, которым безумно смешно слушать шутки про «Сантехнический справочник Кинсли» и семидюймовые гаечные ключи, — так вот, это подозрительно напоминает мои искрометные пассажи о нержавеющей стали марки 316. Или не напоминает? А я-то надеялся…

Я понял, что ремесло юмориста не должно ограничиваться обращениями к населению всей страны, как у Джонни Карсона. Мнимые импровизации Стива Мартина обладали неповторимым стилем.

Одно его выступление особенно меня поразило, поскольку показывало самую суть комического жанра. В нем он сделал упор на подспудное ощущение, что наше общество расколото надвое — кто-то допущен к тайным знаниям, а кто-то нет. Так вот, Стив Мартин начал выступление притворно-интимным тоном: «Помните, как взорвалась наша планета и нам пришлось перебраться сюда на огромном космическом ковчеге? Помните, правительство решило ничего не говорить глупым обывателям, поскольку боялось, что…» — и небольшая пауза, буквально миг, и наконец публика улавливает соль и начинает хохотать. Это было блестяще. Оказывается, все мы, все зрители, — те самые глупые обыватели, не допущенные к тайным знаниям. Засеките время: полная перемена точки зрения за двенадцать с половиной секунд. Неплохо!

Во всех этих примерах юмористического стиля я вижу кое-что общее. Все они играют с точкой зрения «изнутри» и «снаружи» и тем самым создают ощущение сопричастности. В них нет жестокости, когда постоянно высмеивают какого-то одного вечного чужака, поскольку комик заставляет зрителей почувствовать себя и на той и на другой стороне: иногда мы все чужаки, а иногда — посвященные. Это движение туда-сюда под руководством умелого артиста способно показать зрителям одну и ту же проблему под разными углами и слегка встряхнуть публику. Стив Мартин не знает себе равных в умении переключаться с якобы-высокомерия на якобы-смирение, ведя за собой зрителей.

Когда мой отец был в лагере военнопленных, то ничего не мог изменить, однако они с товарищами были группой посвященных, которые знали, что значит слово «беспременно».

Способность свободно перемещаться между двумя полюсами — посвященные и чужаки — позволяет увидеть мир сразу с нескольких ракурсов и, следовательно, разглядеть куда больше.