Всё и разум

Родители были категорически против того, чтобы я начинал курить, и часто говорили, как трудно потом бросить. Планировать бросить курить было почти так же модно, как собственно курить. То и дело по радио пускали социальную рекламу — треск пламени, вой сирен и голос пожарного, мрачно говоривший, что этот несчастный случай произошел, потому что «кто-то курил в постели». Но гораздо более глубокое впечатление на меня произвело выступление актера Уильяма Тэлмана, который играл окружного прокурора Гамильтона Бургера в популярнейшем телесериале «Перри Мейсон».

Если для вас это каменный век, вспомните, как много появилось в последнее время детективных телесериалов с участием юристов и адвокатов: «Закон Лос-Анджелеса», «Закон и порядок», «Юристы Бостона», «Практика», «Элли Макбил», «Лучше звоните Солу» и «Хорошая жена» (список, разумеется, далеко не полон). Так вот, «Перри Мейсон» был первым сериалом в этом жанре. Обратите внимание, что имя и фамилия — Гамильтон Бургер очень похожи на «гамбургер» — а все потому, что каждую неделю главный герой Перри Мейсон, сверхъестественно одаренный адвокат, глотал этого персонажа, практически не жуя. Перри, как мы его называли, всегда оказывался умнее и окружного прокурора, и полицейских и добивался признания настоящего убийцы за минуту до последнего перерыва на рекламу. Перри обеспечивал закон и порядок благодаря непоколебимой логике и знанию людей. Я любил этот сериал, просто обожал. И когда Гамильтон Бургер, то есть Уильям Тэлман, появился на телеэкране и сказал: «Когда вы это увидите, меня уже не будет в живых. Прошу вас, не курите!» — я прямо взвился. У меня появился стимул к действию. Надо срочно спасать родителей. Признаться, свою роль здесь сыграла и обида на «этих взрослых, которые вечно говорят: делай, как я говорю, но не как я делаю». Однако, полагаю, это был еще и зачаток моего стремления менять мир к лучшему. Мне было всего двенадцать, и я ставил себе более скромную цель — изменить к лучшему жизнь в нашем доме. Я совершенно затравил и задергал… гм… в общем, я постоянно напоминал родителям, что они оба дали слово бросить курить. На это я получал старую заезженную пластинку: да, они очень-очень хотят бросить, но это так трудно, ты себе не представляешь, так что никогда-никогда не начинай курить.

Как и любые другие родители, мама с папой хотели «обеспечить мне полноценный летний отдых» — с языка хороших родителей это переводится как «ты, Билл, уже староват для малышового лагеря с играми и развлечениями, но еще не дорос до того, чтобы найти нормальную работу за деньги, однако дома сидеть мы тебе тоже не дадим». И вот для вящей полноценности моего отдыха родители записали меня на летние курсы в Смитсоновский институт, расположенный в центре Вашингтона, благо туда было несложно добираться от дома. В результате я узнал все об океанографии — тогда мне казалось, что ничего лучше просто не бывает. Для начинающего ученого лето выдалось что надо. А мои родители, страдавшие никотиновой зависимостью, считали, что смогут хотя бы несколько недель передохнуть от моих приставаний и настойчивого насаждения добра. О как они заблуждались!

Чтобы попасть в Смитсоновский институт, мне нужно было сесть на автобус в центр. По пути ко мне подсаживались соученики, участники той же программы; по большей части они были старше на класс-другой. По дороге мы болтали и в конце концов подружились. Потом мы договорились встречаться на другой остановке, потому что оттуда путь пролегал мимо потрясающего магазина на Пенсильвания-авеню, который назывался «Волшебная лавка Эла». Это была настоящая достопримечательность, просуществовавшая 58 лет. Хозяин магазина Эл Коэн продавал не только муляжи отрубленных пальцев, компактные складные шелковые цветы и всевозможные наборы для карточных фокусов, но еще и так называемые «сигаретные заряды». Это были крошечные пиротехнические устройства, похожие на отломанное острие зубочистки. Их нужно было втыкать в кончик сигареты. Стоило ничего не подозревающему курильщику зажечь ее, и через несколько минут или даже секунд — в зависимости от того, насколько глубоко засунешь заряд, — сигарета взрывается. Очень зрелищно. После взрыва бумажная обертка сигареты выглядит как кожура идеально очищенного банана. А остатки сигареты — как взорвавшаяся сигара из мультика компании «Уорнер Бразерс», ну, там, где у Даффи Дака все лицо черное и клюв на сторону. Все это чистой воды хулиганство, очень страшно и обидно и, честно говоря, просто чудесно. Сигаретные заряды — это идеальное приспособление для подростковых шалостей.