Всё и разум

В трудные времена проявляются и лучшие и худшие стороны человеческого ума. Кризис пробуждает не только колоссальные способности рационально решать задачи, но и сильнейший страх, провоцирующий на иррациональные действия или просто на бездействие. А мы живем в трудные времена, тут сомневаться не приходится. Чтобы справиться с кризисом и оставить его в прошлом, нужна вся наша ботанская изобретательность, и речь не только об инженерных проектах, но и об удовлетворении наших эмоциональных потребностей в масштабе всей страны. Нам надо добиться, чтобы все были счастливы, пусть и не вполне понятно, что это такое. В связи с этим я задумался об обращении Франклина Д. Рузвельта к конгрессу США «О положении в стране» 6 января 1941 года. В Европе бушевала война, и Рузвельт, как и большинство американцев, был озабочен вопросами национальной безопасности. Соединенные штаты были готовы снабжать союзников продовольствием и прочими предметами первой необходимости через трансокеанские конвои, а также обеспечивать боеприпасами и вооружением, в том числе бомбардировщиками B-17 с экипажами. Рузвельт понимал, что Америка вот-вот будет втянута в конфликт. Ему этого совсем не хотелось, но еще сильнее было в нем желание создать такую систему мироустройства, в котором подобные страшные смертоносные схватки станут невозможны.

В своем обращении к конгрессу Рузвельт сформулировал набор положений, призванных помочь США (и другим странам) выжить в мире, охваченном войной, и это примерно те же принципы, которые формулируют директора крупных компаний, когда руководят подчиненными сверху вниз. Если представить себе страну как огромный инженерный проект, можно назвать эти положения рузвельтовскими принципами дизайна. А можно прибегнуть к языку политики и назвать их попросту принципами лидерства. Обращение 6 января стали называть «Четыре свободы». Вот что сказал президент Рузвельт:

«В будущем, которое мы стремимся сделать безопасным, мы надеемся создать мир, основанный на четырех основополагающих человеческих свободах.

Первая — это свобода слова и высказываний — повсюду в мире.

Вторая — это свобода каждого человека поклоняться Богу тем способом, который он сам избирает, — повсюду в мире.

Третья — это свобода от нужды, что в переводе на понятный всем язык означает экономические договоренности, которые обеспечат населению всех государств здоровую мирную жизнь, — повсюду в мире.

Четвертая — это свобода от страха, что в переводе на понятный всем язык означает такое основательное сокращение вооружений во всем мире, чтобы ни одно государство не было способно совершить акт физической агрессии против кого-либо из своих соседей, — повсюду в мире».

С первыми двумя свободами мы знакомы. Свобода печати и свобода вероисповедания — основополагающие права человека в США, вписанные в Конституцию руками ботанов-основателей — прошу прощения, отцов-основателей. Свобода от голода и нужды — тут еще надо постараться, это и для моих современников пока что завышенная цель.

Соединенные Штаты — страна очень богатая, но бедные есть и здесь, а во всем остальном мире очень многие живут в крайней нужде, поэтому эта свобода даже как цель еще далеко не достигнута. Здесь свою роль играет и умение распределять ресурсы, и всякого рода культурные сложности.

Но вот последняя свобода — свобода от страха — с моей точки зрения, настоящее открытие. Свободе от страха и посвящена эта глава. Я имею в виду — разве такое возможно? Да и нужно ли? Бывают времена, когда страх полезен и даже необходим. Например, когда идешь по краю обрыва, бояться оступиться — очень верное решение. Наш мозг неспроста запрограммирован выдавать такую мощную реакцию страха — на то есть веские причины. Тем не менее Рузвельт был совершенно прав. Нам надо взять свой страх под контроль. Когда страх берет под контроль нас, результат может быть каким угодно в диапазоне от неприятности до катастрофы.