Всё ещё чуунин (СИ)

— Ага. Неожиданно, верно? Как действующий шиноби Конохи, я мог переправить своих родных в нашу деревню или близлежащее поселение. Не знаю, в курсе ли ты, но для вчерашнего крестьянина это настоящий счастливый билет. С одной стороны, кому мы в своей деревеньке нужны, но постоянно кто-то нападал. Ладно у нас ещё чудо-поле рядом с деревней было, на котором все прятались от излишне ретивых шиноби…

— И ты пожертвовал своей матерью, чтобы привести в деревню Итачи? — с ноткой презрения спросил Саске.

— Видишь ли, — я заставил себя расслабиться, и не показать, что его слова меня задели, — моя мать больна… Сакура пыталась ей помочь, но такое не лечится. Физически моя мать здорова, но вот умственно — нет… Но о ней в деревне заботятся, её уважают и ценят, она хорошо вышивает, — я коснулся своего мона. — Её кормят, дают работу, здороваются, она всех там узнаёт, имеет подруг и друзей. Она помнит всех, кто живёт в деревне давно, а новых людей путает со своими знакомыми. Например, Шикамару, который проверял меня как раз перед экзаменами на чуунина, спутала со мной, а Итачи считала моим отцом…

— Извини, — пробормотал Саске, поёрзав на диване.

— Возможно, я всё равно бы привёл её в деревню, — продолжил я, — вот только у неё нестабильная чакра и любой стресс может привести к агрессии или истерике. Сакура отсоветовала, да и староста, нормальный мужик, он тоже меня отговорил, сказал, что только хуже сделаю, если у неё всё станет новым, да и следить за ней не смогу из-за работы шиноби. А Итачи, когда очнулся, сказал, что моя мать из клана Сенджу, возможно даже, бывшая шиноби, но с ней что-то случилось или была какая-то техника, которая свела её с ума.

— Когда очнулся? — переспросил Саске, вопросительно вздёрнув бровь.

— Да… Представляешь, моя мать его чуть не убила, когда он меня схватил и хотел силой шарингана узнать подробности нашей миссии, и что мы знаем про «Акацуки».

Саске издал странный звук.

— Ага, я тоже офигел, если честно. Не знал, что она так может. Это было огромное полено, которым она пристукнула Итачи. Был бы он не шиноби, то мокрого бы места не осталось. А так очнулся часов через восемь… только шишка на башке размером с ещё одну голову.

Внезапно Саске засмеялся. Он смеялся и смеялся, так долго и заливисто, что я заподозрил истерику. Мои подозрения подтвердились, когда его хохот перешёл в вой. Это было даже страшно, отчего-то страшней, чем если бы он начал всё громить и крушить.

Я от всей души, влепил ему пощёчину, приправляя удар хорошей порцией чакры. Его голова дёрнулась, и на миг глаза покраснели, опасно мигнув тремя томоэ. Но затем всё пропало, и его лицо стало спокойным и расслабленным. Только щека покраснела от моей пятерни.

Мы смотрели друг на друга какое-то время, потом он отвёл взгляд и, обогнув меня, вышел из дома, осторожно прикрыв за собой дверь.

Что это было вообще?!

Глава 9. Ответная

Поразмыслив, я решил, что Саске надо побыть одному, всё обдумать и как-то устаканить в сознании. Всё же на него свалилось сразу всего и много. Если так подумать, то он не видел Итачи со своих восьми лет. Разве считается та короткая встреча пару лет назад, когда брат пересчитал ему все рёбра и напомнил о том, что его надо ненавидеть? Для Саске Итачи был не живым человеком, а неким символом, объектом ненависти. Из техники пророчеств помню, что Саске даже не мог вспомнить черт его лица, и Итачи был просто чёрным силуэтом с красными глазами.

А тут внезапно узнать, что старший брат жил в деревне, имел какие-то дела, друзей, от которых отказался сам Саске, придумывал чебуреки и ел из тех же тарелок, мыл посуду, готовил, спал, разговаривал. Думаю, ситуация с поленом тоже сыграла не последнюю роль, Саске так долго тренировался, превозмогал, от столького отказался, а тут… И смешно, и обидно.

И при этом шаринган же. Эти глаза видят, что я не вру. И никто из нас не обманывал насчёт Итачи, всё — чистейшая правда. Если бы не клановое додзюцу, ещё можно было бы сомневаться, считать, что всё обман, что над тобой прикалываются или тебя хотят для чего-то ввести в заблуждение. А так — нет никаких сомнений. И это страшно и сложно осознать. Принять и понять.

Не знаю, были ли у Саске на самом деле какие-то закладки или ментальные воздействия, но, по идее, из того, что я уже знаю о шарингане, при его развитии и эволюции они должны были слететь, оставаясь чисто просто подростковой уверенностью и мнением. Или внушением на психологическом уровне. Не зря же Итачи в их встречу физиологически «напомнил», что его надо ненавидеть. Ну и то цукиёми с картинками подзабытой уже резни клана для пущей уверенности.

Н-да…

И если для Саске Итачи был какое-то время мёртв, то частично он уже мог отпустить ненависть. Не зря же у него эта дикая идея с воскрешением появилась. Поговорить хоть… Узнать правду. И вот узнал. Это настоящая ломка психики и восприятия реальности.

Пожалуй, я бы тоже хохотал, как ненормальный, и пошёл биться головой о стену.

* * *