Всё будет по-моему! Арка 2

У Кёна от её вида мороз пробежался по коже, всё её природное очарование в его глазах ушло на задний план заднего плана. {Она меня за человека не считает… Маньячка. Она убьёт меня и не моргнёт! Срочно нужно что-то придумать!}

Голова непривычно звенела пустотой — ни одной стоящей идеи. Сбежать? Закричать? Привести какие-то доводы в пользу его ценности? Совершенно ничего не сработает. Его будто заточили в клетку со зверем! Умение сопротивляться метке скорее всего погубит его. Он видел эту садистку практически насквозь — ей только дай повод. Чтобы выбраться из этой катастрофичной ситуации, нужно что-то куда более весомое. Он был бы рад изменить своё положение на любое другое, где у него будет хоть чуточку побольше шансов.

Всё, что пришло на ум — воспользоваться козырным козырем — очисткой ключей. Однако быть пожизненной дойной коровой не лучшая идея. Да и потом, стоит ему против приказа сказать о своей уникальности — ничего не сработает. Вы бы поверили вонючему пьяному бомжу, пробормотавшему спросонья, что он бог? В данном случае реакция будет схожей. К тому же никогда высшая леди не позволит какому-то рабу коснуться себя, Синергия без контакта не сможет войти в её тело.

Когда он посмотрел на злобную ухмылку дрянной девчушки, желание использовать козырной козырь исчезло бесследно.

Брезгливо отбросив испачканный платочек, Юнона вновь бросилась в атаку. На ровном белом лбу появилась испарина, тогда как парень обливался собственным потом вперемешку с кровью. Омерзительный мужлан. Да еще и крепкий какой попался — до сих пор держится, с ног не валится, даже находит силы блокировать почти все удары.

Кён же крайне боялся потерять равновесие. С каждой секундой становилось всё сложнее сопротивляться. Тело уже всё болело, некоторые части онемели, стали трудноуправляемыми. Он понимал, что, стоит ему упасть, и эта тварь бездушная запинает его до смерти. Обещание неизбежной гибели сквозило в каждом её ударе, в улыбке, во взгляде.

{Сука, откуда ты такая взялась на мою голову? Почему мне подсунули именно эту госпожу?! А у меня вообще был выбор?! Вашу ж мать!}

*пум*

Юнона, попав в бедро рабу, кивнула собственным мыслям: {Да, избивать эти отребья гораздо приятнее, чем манекены. Они не только умеют уворачиваться и мягче на ощупь, но ещё и как приятно видеть это выражение на грязной мордашке! От этого хочется бить и бить, не останавливаясь. Хочется, чтобы они рыдали о пощаде… Умоляли! Но… Хоть его глаза не поднимаются от пола, почему я не вижу в них этих сладостных ноток отчаяния? Где слёзы, где мольбы смилостивиться? Почему он не вопит от боли, а только изредка стонет? Этот раб раздражает всё сильнее.}

Во время очередной серии изящных атак, в корпусе раба внезапно появилась брешь. Девушка с радостным «ага» тут же направила туда удар.

Ребра болезненно затрещали, зато Кён получил возможность ухватить белую ладошку девушки обеими руками, и… Ничего не вышло. На поверхности её руки словно растекся невидимый барьер, скользкий и гладкий, как корка льда — в следующую секунду кисть попросту выскользнула из его хватки.

{Блядь! Барьер эфира!} — Кён не отчаивался. Его первостепенная задача — проявить свои навыки на полную, а без нападения это невозможно.

Почему-то опыт прошлой жизни не мог подкинуть ему более стоящей идеи, он никогда не попадал в подобные передряги. Никакие навыки манипуляции и прочего попросту не прокатят. Остаётся только стараться на полную и показывать невероятные движения.

Юнона слегка нахмурилась, придирчиво осмотрела свою руку на предмет грязи, вроде не коснулся, кинула недовольный взгляд на отребье. Ни один раб не смел и пытаться дать ей отпор, а этот оказался упрямым, дерзким, наглым… Разумеется, она и слова на этот счет не сказала — вот еще, много чести с живым манекеном беседы беседовать. Но десятикратно вспыхнувшая ярость внутри ощущалась почти физически. Она с ним так просто не закончит.

Бой продолжился. Кён не раз пытался контратаковать Юнону, попутно нащупывая слабые стороны и пытаясь таким образом убедить её, что он способен сражаться лучше любого мастера. Увы, она будто ничего не замечала, но, по крайней мере, он вынудил девчонку выйти из режима тотального нападения и сосредоточиться на защите — что, судя по вмиг скуксившейся мордашке, ей совершенно не понравилось.

Её грудь часто вздымалась от тяжелого дыхания, на лбу блестели капельки пота. Парень и вовсе, казалось, вот-вот умрёт от истощения, уже едва стоит — не понятно, в чем душа держится.

У Кёна кончались силы, хотелось просто прилечь и отдохнуть.

Вдруг Юнона выставила вперед раскрытую ладонь:

«Приказываю не двигаться.»

Кён пропустил удар сердца, решив, что она будет бить его так, пока не сломает нос, не превратит его лицо в кровавую кашу… Но она просто развернулась и ушла.

Даже у чудовищ есть физиологические потребности — ей просто захотелось в уборную.