Всякому волку свой волкодав

Мачколян притормозил недалеко от забора и, высунувшись из окошка машины, воскликнул:

– Ни фига себе дачка?! Целый дворец!

– Угу, со всей полагающейся охраной, – добавил Грачев. – А вообще интересно, сколько там всего людей.

– Спроси у Графа, он тебе скажет, – ответил Мачколян, наблюдая за тем, как Величко снял с овчарки ошейник и, взяв протянутый Максом какой-то шарик, стал прицеплять его к длинной шерсти собаки.

– Скажет, скажет, – закивал Максимов. – Только не сейчас и не сам. Подождать придется.

Еще по пути к дому Макса Величко пришла в голову идея запустить сначала во двор Графа, прицепив к его шерсти «жучок». Так они смогут хоть примерно оценить число тех, с кем им придется схлестнуться. Все поддержали его идею и теперь готовились к ее осуществлению.

Александр открыл дверцу машины и, выпустив собаку, вылез сам. Он дал псу более подробные указания, что-то пошептав ему на ухо, и отпустил. Затем вернулся в машину и попросил Ашота отъехать и спрятать джип за соседним домом.

Уже отъезжая, они увидели, как Граф нырнул в заросли травы, перевернулся в них через спину, а когда вылез, походил больше на бродягу, нежели на породистого домашнего пса.

– Молодчина Граф, – шепнул себе под нос Величко, но остальные это услышали и сразу добавили:

– Еще бы, актер, а не собака. Интересно, что он будет делать дальше?

– Сейчас увидим, – уверенно заявил Грачев, выпрыгивая из джипа.

– Макс, готовь свое шоу, – сказал Величко. – Вы двое ждите сигнала где-нибудь поближе к воротам. А я попробую пробраться во двор с тыла.

– Ладно, – ответили мужчины и разошлись в разные стороны.

Мачколян и Грачев, отыскав временное убежище за стоящим посреди улицы трактором, метнулись к нему. Величко побежал вдоль забора, ища место, где через него проще всего перемахнуть, а Максимов полез в багажник и, достав из него кучу всякого хлама, стал сооружать что-то непонятное.

Тем временем Граф начал свою игру. Пробежав вблизи забора и насобирав своей шерстью репьев, он подошел к калитке, сел возле нее, задрал голову вверх и стал скулить. Его протяжный вой разносился по округе. За забором пока все было тихо, но пес не сдавался. Так он просидел минут двадцать. Наблюдавшие за ним Ашот и Валентин даже удивились, как ему еще не надоело скулить. Но Граф точно знал, что делал, и продолжал спектакль.

Повыв еще несколько минут, он вдруг встал на задние лапы и принялся царапать когтями калитку. Это сработало, и вскоре из окошка в калитке высунулся небритый мужик с обвисшими щеками и торчащими во все стороны волосами и грубо буркнул:

– Чего тебе?

Граф поднялся на задние лапы и, покружившись на месте, вновь заскулил.

– Жрать, что ли, хочешь, псина? – спросил человек.

В ответ овчарка приземлилась на все четыре лапы и закивала.

– Э-э, брат, да ты никак дрессированный, – удивился мужчина и радостно загоготал. – Вот дела! Михан, – прокричал он куда-то во двор. – Иди-ка сюда, посмотри, кто к нам забрел.

За громким вялым «Чего?» последовали новые уговоры лохматого:

– Да иди, что ли. Гляди, пес тут приблудился, потерялся, наверное. Смотри, какие он штуки вытворяет.

– Ну дай ему мяса, и пусть валит, – ответил Михан.

На что лохматый заявил:

– Нет, я его лучше к нам пущу. Давно мечтал о хорошей собаке. И потом, будет чем заняться, а то я тут сам выть от скуки начну.

– Ну и дурак, – буркнул его товарищ.

В ту же минуту калитка приоткрылась, и лохматый свистом поманил собаку во двор.

Не заставляя себя просить дважды, Граф радостно завилял хвостом и, перепрыгнув через невысокую перекладину за ворота, исчез из виду Мачколяна и Грача.