Всякому волку свой волкодав

Полное бездействие раздражало мужчин. Хотелось уехать домой к семьям, но покинуть пост они не могли. Сам Староверцев, окончательно вымотавшись, уснул.

Зато Валентину и Ашоту спать было нельзя. Вдруг кто позвонит, а они не успеют среагировать. Но единственный звонок за это время был из Москвы, да и то они поняли мало. Вроде бы их товарищей задержали, но почему, пока неизвестно, а гадать не было смысла.

В тот момент, когда позвонил Величко, Мачколян сидел в кресле, раскачивался взад-вперед и через каждые три минуты нажимал на кнопки пульта, лежащего на его колене. На плоском экране огромного телевизора мелькали одна за другой разные картинки, но ни одна из них не цепляла его взгляда, а большинство просто раздражали и порядком поднадоели. За сутки он просмотрел столько всего, что ящик хотелось разбить. Мачколян скучал.

Грачев висел на городском телефоне, пытаясь уверить жену, что у него срочные дела и нет времени заглянуть домой. Женщина, судя по всему, никак не хотела в это поверить. Неизвестно, сколько бы вся эта беседа еще продолжалась, если бы вновь не сработал сотовый телефон.

Мужчины моментально оставили свои дела и вопросительно переглянулись.

– Думаешь, это опять из Москвы звонят? Милиция? Или все же эти? – спросил Валентин.

– Не знаю, – ответил Ашот и, дотянувшись до телефона, надавил на нужную кнопку и поднес трубку к уху. – Да, слушаю.

– Кто это? Игорь Павлович?

– Нет, но это его человек, – тоже не узнав собеседника, ответил Ашот. – Говорите, что вы хотели.

– Ашот, ты, что ли? – наконец сообразил звонивший. – Это Алекс.

– Ты? – удивился Мачколян. – Что, уже отпустили?

– Да куда бы они делись, отпустили, конечно, – пробасил тот. – Мы вот чего звоним. У вас скоро должен приземлиться самолет. Необходимо встретить одного человечка и сесть ему на хвост.

– Какого человечка? – переспросил Ашот.

– Женщину. Она убила мужика, которого мы искали. Из-за нее-то мы и попали в каталажку. Но это сейчас не главное. Во что бы то ни стало отыщите ее и выследите, где она живет. Мы прилетим следующим рейсом.

– А как мы ее узнаем?

– Как? – Александр растерялся. В трубке послышалось, как он перебрасывается с кем-то фразами, а затем вновь раздался его голос: – В общем, слушай. Рост небольшой. Шатенка, но, возможно, крашеная. Может случиться, что она переоденется в самолете, но улетала она в… – и Александр принялся перечислять все предметы одежды девицы.

– Этого мало, – выслушав его, произнес Ашот. – Нужна какая-то отличительная черта. Вспоминай.

Величко вновь на какое-то время пропал, а потом сообщил то, что от него и ждали:

– У нее около правого верхнего века маленькая родинка.

– Вот это другой разговор, – обрадовался Ашот. – Хорошо, отыщем эту мадам. Прилетите, сразу звони.

Покинув дом Староверцева, друзья быстренько загрузились в джип Ашота и понеслись в аэропорт. По данным справочной аэропорта, самолет должен был приземлиться через двадцать минут. По пути Ашот кратко пересказал Грачеву свой разговор с Величко.

– Насколько я понял, эта дамочка грохнула того самого мужика, которого они искали, – подвел итог сказанному Грач.

– Вроде так, – кивнул Ашот.

– А раз она возвращается в Желтогорск, значит, отсюда ее туда и послали, – продолжил свои размышления Валентин.

– Все верно, – вздохнул Ашот. – Не пойму вот только, почему они того мужика-то убрали. Что он им сделал?

– Как что? Он же все знает, а значит, может и рассказать. Вот и решили не рисковать и пообрубать все концы. Они не учли только одного…

– Чего же?

– Раз мы знаем, кто убийца, то через нее можем выяснить, кто был заказчиком. А он и похититель Валерии Староверцевой – одно и то же лицо. В этом я абсолютно уверен.

– Логично, – ответил Ашот. – Полагаю, наши так все и задумали.

– Не пойму только, почему нам не велели сразу ее потрясти, – слегка обиженно проговорил Грачев. – Неужели не доверяют?

– А может, они еще не решили, что надо делать, – заступился за друзей Мачколян. – У них и так головы сейчас забиты, обо всем разве упомнишь.

– Короче, – принял решение Грач, – действуем, исходя из ситуации.

– То есть как сами считаем нужным? – уточнил Ашот.

– Ага.

– А не наломаем дров-то?

– Да не должны, – потирая подбородок, откликнулся Валентин. – Не маленькие уже.

Вскоре они подъехали к зданию аэропорта.

Друзья вошли в здание через парадный вход, уточнили у охранника, где располагаются залы для прилетевших, и отправились в указанном направлении. Войдя в небольшой зал ожидания, они устремили взоры на турникет.

Ждать пришлось недолго. Уже минут через пять оператор сообщила по громкой связи, что прибыл рейс Москва – Желтогорск и все желающие могут встретить прилетевших у шестого входа. Мачколян и Грач поспешили к турникету. Они остановились возле металлических ограждений и внимательно рассматривали женщин, проходивших пост проверки документов, причем любой внешности и возраста. Они искали родинку, маленькую и плохо заметную.

Поджидаемая особа показалась самой последней. Дамочка меланхолично протянула свои документы проверяющему, искоса посмотрела на толпящихся впереди и, дождавшись, когда ей вернут бумаги, не спеша пошла к главному выходу. Сообщить о том, что он ее узнал, Грачев не мог, хотя в момент соприкосновения с плечом проходящей мимо женщины четко увидел у нее на веке ту самую родинку. Он пнул Ашота и громко сказал:

– Пошли отсюда, похоже, твой брат сегодня не полетел.

– Ка… – начал было Мачколян, но смекнул, что неспроста Грач так сказал. Тот осторожно кивнул в сторону удаляющейся фигуры и шепнул:

– Она.

И они направились к выходу вслед за ней.

Роковая женщина в черном брючном костюмчике с ажурным воротником шла, плавно покачивая бедрами. Неожиданно она оглянулась, но, не увидев ничего подозрительного, свернула в сторону. Женщина переместилась из зала ожидания в соседний зал, из него вышла в коридор и отправилась дальше. Валентин и Ашот остановились.

– Дальше не пойдем, может заметить, – произнес Грачев. – И так понятно, что она идет к камерам хранения. Оттуда другого выхода, кроме как этот, нет, я точно знаю. Значит, будем ждать тут.

– Может, мне лучше пока подготовить машину? – спросил Ашот.

– Хорошо, а я останусь здесь, – согласился Валентин. – Один я менее приметен.