Всякому волку свой волкодав

С того момента, как они оставили машину в чистом поле, а сами спрятались в одном из цехов заброшенного завода, прошло уже более трех часов. А точка на «пикалке» Макса, как прозвал ее Ашот, продолжала мигать и стояла на одном месте, никуда не перемещаясь. Это могло означать только одно: за машиной пока никто не явился.

– Может, их и не будет вовсе? – продолжал ныть Ашот. – Мне жрать уже хочется. А я тут по каким-то цехам лазаю. И это при моем-то телосложении. – Минуты на две он замолчал, а затем продолжил: – Ну не могут они так долго сюда добираться. Они либо уже были, либо их вообще не будет.

– Были? – с какой-то странной интонацией в голосе повторил Величко. Затем быстро свистнул Графа, а когда собака выползла из какой-то щели и примчалась к нему, отдал приказ: – Ну-ка, Граф, разведай обстановку возле машины. Да аккуратнее, смотри, чтобы тебя никто не заметил.

– Не боишься, что его подстрелят? – заволновался за собаку Грачев, когда та уже выскользнула из помещения и скрылась в темноте.

– Вряд ли, – выдохнул в ответ Александр. – Похоже, Ашот прав: машину уже осмотрели, а забирать ее никто никуда и не собирался. Какого черта я раньше об этом не подумал.

Овчарка появилась спустя минут двадцать.

– Ну что там? – торопливо спросил Величко у собаки, словно бы она могла ответить. Впрочем, Граф все понимал, только сказать ничего не мог, а потому выражал все свои мысли лаем. Сейчас в качестве ответа он трижды коротко гавкнул и, выскочив через то же отверстие, через какое вернулся, повторил свой лай. Александру стало понятно, что пес зовет его за собой.

Он быстро поднялся на ноги и, тяжело вздохнув, сказал:

– Кажется, опять проворонили этих гадов.

– Да подожди ты, может, Граф и ошибся, у машины никого не было, – попробовал успокоить его Валентин.

– Сомневаюсь, Граф еще никогда не ошибался. Судя по его поведению, у машины как раз кто-то был, только вот забирать ее не стал.

* * *

Староверцев не спал. Он знал, что сейчас преступники получили машину, знал, что они ее осматривают, но не мог и предположить, что они сделают, поняв, что нужного им там нет. Он молил бога, чтобы они в порыве ярости не причинили вреда его дочери.