Всяко третье размышление

слова — к вещам и предметам, которые мы почитаем: не к картинам, конечно, но к тому, что вряд ли понесет ущерб (по нашему, пусть и не музейных присмотрщиц и экскурсоводов, мнению) от редкого и уважительного контакта с человеческим телом. В Испании, например, обходя несколько десятилетий назад дом-музей Сервантеса в Алькала-де-Энарес, ДжИН позволил себе буквальным образом посидеть за тем, что было, как уверил рекламный буклет, письменным столом мастера, — просто-напросто втиснув свое гузно в то самое кресло, коему дон Мигель оказывал честь ею собственным, когда писал «Дон Кихота», — и умилился так же, как умиляется Истинно Верующий, прикоснувшись к бронзовому подрубу мантии, в которой стоит на постаменте статуя его святого покровителя. Подобным же образом и Аманда, когда мы были в Кентербери, ласкала, на протяжении всей прекрасной Вечери, гранитные стены кафедрального собора, свидетельствуя почтение не БдефисГу[Правоверные евреи пишут английское слово «God» как «G-d», дабы не упоминать всуе имени Его.] , но великолепной архитектуре, музыке и произведениям иных искусств, вдохновленным различными Его

религиями — наряду с Крестовыми походами, инквизицией, джихадом и тому подобным. Когда нам говорят с укором, что и такие уважительные, почтительные прикосновения способны — в течение долгого времени — навредить святыне, мы отвечаем словами, которые услышали некогда от такого же, как мы, туриста, увидевшего, что ступни мраморного Иисуса на знаменитом старинном распятии истерты поцелуями верующих: «Если губы могут сделать такое с камнем, представляете, что может сделать камень с губами?»

Случай дать образцовый ответ на сей вопрос скоро уже — все течет, все изменяется — выпадет (отметьте последнее слово) автору этих строк. Мы шатаем по симпатичнейшей стратфордской Хенли-стрит, мелкий дождичек погружает в уныние все вокруг, но не наши души, мы приближаемся к деревянно-кирпичному дому, в котором 23 апреля 1564 года или около того (День святого Георгия, не будь я Джорджем! — впрочем, точная дата неизвестна) появился на свет Мастер, — Манди, по ее обыкновению, ничего дорогой из виду не упускает, супруг же ее, по его обыкновению, усердно читает туристский путеводитель да записывает кое-что в блокнотик, каковое занятие, по Ее мнению, мешает ему видеть многое из того, что следует увидеть, а по Его, позволяет сохранить массу подробностей для наших будущих отсылок — начиная с номера полюбившейся нам комнаты в «Кентербери-Лодж» и кончая музыкальными номерами, столь превосходно исполненными хором и органом в ходе вышеупомянутой Вечери. И случилось так, что внимание Дж. вследствие сего раздвоилось: один, так сказать, глаз его смотрел в путеводитель, описывавший дом, к которому они уже подходят

вплотную, другой — на предмет этого описания, отчего пострадало, по крайней мере метафорически, его пространственное зрение, — и в результате Дж. И. Ньюитт неправильно оценивает необычайно высокие ступени дома, промахивается ступней мимо одной из них, теряет равновесие, восстанавливает оное, но с изрядным перебором, оступается и оскальзывается или оступается, шагнув вперед, и оступается снова, отшагнув назад, и наконец падает ничком — от его стараний устоять на ногах карта, путеводитель и блокнот разлетаются в разные стороны — и врезается лбом в закраину ступени, обдирая попутно левую ладонь и правый локоть и корежа, но не ломая вконец носовую перемычку его безоправных очков.

Испуганные вскрики жены, стоящего у дверей билетера и туристов всяческих национальностей — впереди и сзади падшего! Каковой встает, встряхивается и произносит: «Все в порядке, со мной все в порядке», а Манди между тем осматривает его, проверяя, так ли оно на самом деле. Совместными усилиями они устанавливают не только названные попутные повреждения, но и — более серьезное и потенциально чреватое последствиями, а именно: из приложившегося к ступеньке лба хлыщет кровь, она струится под покривившимися очками, стекая с ноздрей к губам и подбородку (подобно многим старичкам, ДжИН ежедневно глотает разжижающий кровь аспирин, а с ним и витаминно-минеральные пищевые добавки, предохраняющие от тромбов и ударов, и потому любые его царапины и порезы кровоточат обильнее, чем то было бы в противном случае). «Все в порядке», — снова пытается он уверить жену, надеясь и более или менее веря, что это и вправду так, во всяком случае, будет так, если поразмыслить (зрело), едва лишь глубокую рану на лбу, из которой и кровь, приостановленная комком карманных «клинексов», течет уже не столь обильно, должным образом

прочистят и забинтуют.