Всяко третье размышление

— За и под ней — наш Почетный Гость, — (Нед поворачивается и отвешивает поклон), — за коим следует Гость Достопочтенный… — то есть Их Покорный, и вправду чувствующий себя почтённым включением в сей счастливый клан, но не умеющий выразить свою благодарность словами, — а вплотную за ним продвигается, замыкая шествие, главная устроительница нашего героического приключения, коей все мы поаплодируем.

Что мы и делаем, между тем как Ма Проспер пародийно воспроизводит реверанс своей дочери и предупреждает, что, если кто-либо из нас надумает споткнуться и упасть, на ее помощь пусть не рассчитывает, поскольку она акрофобка и будет цепляться за перила лестницы, как утопающий за соломинку.

— Акрофобка? — вслух изумляется Рассказчик.

— Поищи в словаре, дурачок, — предлагает Рут.

— Только не ощупью, — добавляет Нед. Все смеются, включая Рассказчика, который шутки не понял, но сознает, что таковая только что прозвучала, — зато он понимает последовавшее за смехом предостережение Неда:

— А то еще Рут под юбку залезешь.

— Поганец! — гневно восклицает его сестра — как будто никто не знает, что под юбкой у нее ничего, кроме теплых рейтуз, не нащупаешь.

Ее папа уже отпер позаимствованным в городе ключом висячий замок калитки, и мы, пройдя сквозь нее, поднимаемся в обозначенном порядке по первому маршу железных ступенек, придерживаясь руками в перчатках за перила и молча репетируя (четверо из пяти) роли, отведенные нам в пятиступенчатой церемонии, которую родители Неда сочинили, ничего ему не сказав. На первой из «вторых площадок» миссис Проспер провозглашает:

— Стоянка номер один!

Затем она собирает нас вокруг себя, поднимает вверх один указательный палец, указывает другим на сына и объявляет, громко и нараспев:

— Когда тебе был один год, ты писал в штаны, разве нет?

— Ничего подобного! — протестует Нед, но:

— Еще как! — чопорно подтверждает его сестра.

— Вперед и вверх, и довольно об этом, — приказывает Папа.

Добравшись до «Стоянки номер два!» (то есть четвертой площадки), он так же напевно сообщает:

— Когда тебе было два, ты пошел своими ногами, Нед!

— И принялся тараторить без умолку, — добавляет Мама.

— И тырить мои игрушки, — добавляет Сестричка.

— По-моему, я уже все понял, — стонет именинник. — Давайте поскорее закончим, а?

Однако:

— Не торопитесь, молодой человек, — говорит его мать и рекомендует всем нам присмотреться к тому, как изменяются окрестные виды по достижении нами очередной площадки. — Вот так же, вырастая, мы все лучше понимаем то, что видим, — поясняет она, — включая и нас самих.

К чему муж ее добавляет:

— Что и именуется инкрементальной панорамой, понятно? Испытайте этот термин при случае на каком-нибудь из ваших учителей.

И действительно, добравшись до третьей из четных площадок, на которой Рут в ее черед объявляет: «Стоянка номер три!» — а затем выпевает брату: «Когда тебе было три, мне было уже целых шесть!» — вся компания оказывается на уровне древесных крон, а Рассказчик задумывается, доводилось ли ему бывать — и на плоском, кан стол, восточном побережье штата Мэриленд вообще, и в самом приземистом Стратфорде/Бриджтауне, где лишь очень немногие (если такие есть вообще) здания насчитывают четыре этажа, — в таком удалении от земли, на каком ему предстоит…

— Стоянка номер четыре! — провозглашает он в соответствии с их секретным планом, когда они попадают туда, и добавляет в том же ритме, что и прочие: — Но когда тебе было четыре, я вообще не знал, что ты есть!

— Бе-бе-бе! — саркастически ответствует Почетный Гость, после чего Рассказчик пытается сдернуть со своего друга шапку, а мистер Проспер советует нам присмотреться к ондатровым хаткам — вон они, на болоте, — и принять во внимание, что если бы ГКО и Служба национальных парков не объявили недавно всю эту землю Национальным заповедником дикой природы, то ценные деревья ее были бы вырублены, а болота осушены и обращены в такие же фермерские угодья, как те, что занимают остальную часть нашего полуострова, — без всякого уважения к природной среде.

— К чему? — спрашивает Нед, и родители объясняют ему значение этих слов.

— А когда тебе было пять, — выпевает на Стоянке номер пять, последней перед верхушкой башни и наблюдательной будкой, миссис Проспер, — в детском садике вы подружились…

— Теперь тебе шесть! — возглашаем в унисон мы, хористы, занявшие места в своем углу площадки каждый и вращая глазами, наставленными на утвердившегося в центре ее именинника. — И вот какие стихи для тебя в этот праздник сложились:

        С днем рождения, Нед,

Много зим, много лет!

И пусть счастье несет

Каждый солнцеворот![Перевод А. Глебовской.]

— Блеск! — признает именинник, очевиднейшим образом восхищенный, и все члены семьи обнимают его, а Рассказчик с завистью наблюдает за этим. Затем:

— Давайте все же поднимемся выше, — предлагает мистер П., — иначе пропустим то, ради чего притащились в такую даль. Порядок восхождения прежний, пожалуйста, и прошу соблюдать осторожность.