Всякий капитан - примадонна

– Прощайтесь! – Боялся, что влага с небес размоет грим мертвеца и произойдет конфуз. Такое часто случалось на памяти пахнущего прогорклым маслом служителя культа. И так болезнь изуродовала лицо покойника. – И народного не потопчите! – предостерег он, имея в виду свежий могильный холм артиста.

Двое водителей-персональщиков, папин Сережа и мамин азербайджанец Омар, подняли крышку гроба и хотели было закрыть тело хозяина, как неожиданно раздался вопль Анцифера.

– Подождите! – вскричал мальчик. – Подождите!

Он рванулся к гробу, развел руки, как птица перед взлетом, но вместо взлета упал на отцовскую грудь и запросил отчаянно:

– Папочка, дай мне сил! – Обнимал его прекрепко. – Дай сил!!!

Присутствующие всплакнули, особенно особы женского пола, да и из-за надгробий кто-то взрыднул. Те, кто покрепче, принялись стаскивать мальчишку с тела покойного, а Анцифер все что-то говорил, про какой-то там левел…

Верка была потрясена. Она поделилась с матерью: Фирка слабак, будущего у него нет, в школе таких слабаков каждую перемену в угол затирают. Она сама видела.

– Зачем? – механически спросила мать.

– Ну там под дых, по яйцам!

– Уймись! – зашипела мать грозно, на что Верка обиделась и все поминки демонстративно отворачивала от матери глаза, беззастенчиво строя их лысому начальнику отдела Москомимущества. Лысый был неприятно смущен и вскоре отбыл на чиновничью дачу.

Конечно, Верка вскоре помирилась с матерью, так как не могла спать одна, всегда под утро приползала в материнскую постель. В этот раз она притащилась с блинами и кутьей, коих осталось достаточно от поминок. Рис рассыпался по всей простыне, и утром недовольная мать соскабливала его со своей танцовщицкой задницы накрашенным алым ногтем.

Верка, казалось, не ощущала смерти отца. Был – и не был!.. Поскольку жили разными домами и дети приезжали к Нестору только на выходные и каникулы, то в московской квартире для детей ничего не изменилось. Верка вела прежний образ жизни, не желала учиться: а зачем? Изводила материнскую косметику, доставала Птичика мелкими подставами – в общем, готовилась стать женой.

Она уже целовалась с Борькой, ровесником и одноклассником Птичика, которого знала с двух лет. И надо отметить, в последующую пятилетку избраннику своему восьмилетняя невеста не изменяла, именно за Борьку собиралась выйти замуж. Терпела, не заглядывалась на мальчишек, даже когда Борьку родители увезли на учебу в Испанию. Дожидалась декабристской женой новогодних праздников, когда Борхито, так назвал Борьку отец, приезжал в Россию вспомнить снег и подарить своей Верке что-нибудь испанское… Ну и там целовались, конечно, а Птичик из шкафа подглядывал…

– Ну, ты даешь, Верка! – восхищался при жизни Нестор ранним осознанием дочери того, что ее будущая карьера – семья.

– А чего, пап?

Прошло два месяца после смерти отца, и Птичик стал просыпаться ночами от Веркиного плача. Она, маленькая, в ночи скулила как щеночек, а он, старший, неуклюже гладил ее по волосам, сам плакал, и в эти моменты два маленьких человека были самыми родными друг другу…

Утром обычно Верка забывала о своей ночной тоске, становилась прежней стервой, устраивала перед школой мелкие подставы Птичику, за что он получал от матери обычного, но такого обидного пинка.

Материнская несправедливость взрывалась в мозгах Птичика адреналином, он рыдал в голос и орал, что Верка первая начала, она стерла в компьютере игру, и что в четырнадцать он свалит из дома, и когда Верка выйдет за Борьку замуж, мать останется одна, он ей даже своих внуков не покажет!

– А я покажу! – радовалась Верка. – У нас с Борькой трое будет! Но мы тоже отдельно жить будем!.. Две девочки и мальчик! Мальчик не будет дураком!

– Сука!

– Мам, опять!..

Мать не желала слушать про гипотетических внуков. Она еще сама была молода, гормоны мучили плоть, времени на поклонников не оставалось, да и поклонников не имелось, а потому в каникулярное время мать выезжала в Турцию. Там проживал Ромео ее сердца, двадцатитрехлетний Хабиб, который в течение каникул за скромное вознаграждение исполнял кобелиные обязанности, так что мать неизменно возвращалась похудевшей и в хорошем настроении.

Теперь, когда Нестор умер, детей не к кому было отправить на каникулы, а гормоны взрывали мозг, так что Птичику доставалось от матери по полной. Что-то у нее замкнулось в маленькой голове! Птичик был похож на Нестора, Нестор ее содержал и все решал, Нестор платил за ее секс, а Анцифер по малолетству сделать ничего этого не мог. Ну и получал все тем же коленом под зад… За все, что не сложилось у матери!.. За отца своего.

Когда делили наследство Нестора, единственное, что потребовал Птичик, – большой холодильник с ледогенератором из загородного дома.

Он настоял, что это будет его личная вещь и поставит он мощный агрегат к себе в комнату! Отец любил холодильники. Их было в подвале аж шесть штук. Все до отказа забитые продуктами. «На случай войны», – оправдывался Нестор.

– Чокнутый, как и отец твой! – злилась мать.

– А ты – компьютер в сорок мегабайт!