Всякий капитан - примадонна

— Бабушка? — Птичик распробовал непривычное слово, которое так приятно выговаривать.

— Ба-буш-ка…

— Так вернется мама?

— Конечно, вернется! — убедительно обещала тетка, а по-новому — бабушка…

Птичику казалось, что отъезд матери никак его не тронул, но скорее он запрятал любовь к ней, к странной и непутевой, главной женщине его жизни, куда-то глубоко в подсознание, а потому выглядел безразличным.

Верка также старалась не показывать истинных чувств, но маленький Ванька, еще совсем беззащитный, плакал несколько следующих ночей, а днем искал мать по всей квартире, заглядывая даже под кровати…

Через пару недель все попривыкли без нее, прибранные и обласканные бабушкой.

Ночами Птичик запирался в кухне и все смотрел себе в подмышку, удивляясь неменяющейся картинке звездного неба. Там, высоко-высоко, в бездне мироздания изменений нет… Покой и вечность… В ногах у него обычно спал Антип, и снился псу странный сон, как плывет он на какой-то лодке по большой воде с хозяином своим Нестором. Тогда Антип во сне скулил, а Анцифер гладил его по пузу большим пальцем правой ноги… А потом подросток засыпал, и каждую ночь ему тоже снился один и тот же сон, будто он слышит голос отца, который зачем-то называет ему странный незнакомый адрес:

— Поезжай, сынок, в Башкортостан. Там от Уфы пойдешь в юго-западном направлении. Дойдешь до Учалинского района, отыщешь Мансуровское месторождение… Далее инстинкт подскажет!..

После произнесения адреса отец сразу исчезал, растворялся миражом, а Анцифер просыпался встревоженный и дни напролет думал, что бы мог значить этот беспокоящий его сон. С течением дней Птичик озаботился этими снами настолько, что почти перестал замечать окружающих. Он похудел, жил почти по привычке и замкнуто, чем беспокоил доброе сердце бабушки Раи. По ночам он автоматически продолжал заглядывать в дыру, которая становилась почему-то меньше размером, да так быстро, что теряла эластичность, а в одну из ночей Птичик и вовсе не обнаружил входа в свою душу. Черная дыра исчезла, даже шрама не осталось.

А как-то ночью, когда он спал и в очередной раз прослушивал установку отца, его разбудил звук пришедшего на мобильный телефон сообщения.

Она писала ему, что стоит внизу возле его подъезда, и просила выйти.

Он вышел.

Она стояла в легком плащике и тряслась от холода. Белые волосы старался унести с собой ночной ветер.

Анцифер подумал о том, как это странно — одеваться не по погоде. Потом люди болеют и теряют иммунитет.

Она сначала бросилась к нему, но через два шага остановилась, будто сама себя осадила.

Он смотрел на нее и был удивлен, как может постареть и поникнуть женщина за такой короткий срок…

«Интересно, — подумал Птичик, — чего она хочет?..»

На самом деле ему было все равно, чего она хочет, его тянуло обратно домой, в постель, вновь и вновь смотреть сон про отца.

— Здравствуй! — Ее голос был больным.

— Здравствуй…

Она продолжала дрожать. Платочком вытирала заострившийся носик.

— Ты хотела меня видеть?

— Я тебя вижу, — ответила.

— Это все?

— Ты хотел на мне жениться… — Она попыталась улыбнуться.

— Да?.. Кажется, это было во сне.

— Какая разница… Я согласилась…

— Прошло время. Ты меня разлюбила.

Анцифер смотрел на нее и не понимал, чего хочет от него женщина отца.

— Прости меня за глупости, которые я наделала!

— Хорошо.

Неожиданно она бросилась к нему, обняла за шею крепко, вытянувшись на мысочках. Стояла так долго, упершись ему в горячую шею, чувствуя и его пульс, и биение своего сердца.

Он так и не обнял ее.

— Ты наказываешь меня!

— Нет.

— Ты не любишь меня!

— Мне всего шестнадцать.

Он осторожно отодвинул ее от себя и улыбнулся.

— Знаешь, — стащил через голову свитер вместе с майкой, поднял руку, — знаешь, а дыра заросла! Когда-то она внезапно появилась, а сейчас так же незаметно исчезла… Вот ведь…

— Я умру! — Она села на мокрый асфальт.

— Почему? — искренне удивился он. — Ты заболела?

— Мама моя!!! — завыла она от бессилия, понимая что перед ней стоит совершенно другой человек. Обычный шестнадцатилетний мальчишка, который еще несколько недель назад казался ей могучим мужчиной. Предмет любви исчез, а фантомная боль столь сильна!

— Ну, я пойду?

Она молчала в ответ и сидела, опершись руками о бордюр.

Он пошел — и ушел.

Алина вернулась в квартиру, подаренную ей Нестором, и остаток ночи лежала в горячей ванне, а бородатый Мебельщик поил ее сладким шампанским. Она развратно смеялась, соглашаясь на пограничные сексуальные эксперименты, о которых он не смел мечтать, а потом попыталась наглотаться воды из ванны. Ей почти удалось захлебнуться, но Мебельщик вытянул ее на ковер, откачал и еще долго припоминал Алине, что когда-то спас ей жизнь.

В ту ночь в ее сердце попала острая и ледяная игла. Она прожила всю жизнь с Мебельщиком, а он называл ее всю жизнь Каем. Так они и называли друг друга: она его — Мебельщиком, он ее — Каем…

Мебельщик никогда не просил сменить постельное белье…