Всякий капитан - примадонна

Нестор вдруг вспомнил, что сроку у него всего шесть недель, глубоко вдохнул больничного воздуха, удерживая слезы, а друга почти шепотом попросил:

— Не дай, друг, умереть мне в муках!

Друг обещал и сообщил, что завтра же вылетает в Москву чартером:

— Ты не волнуйся, все будет достойно!

И на самом деле все было очень достойно.

Неделю потратили на подтверждение диагноза. Подтвердился на все сто! Профессор был знатоком своего дела. Еще три недели они с другом употребили на приведение в порядок юридических дел Нестора. Подбивали балансы счетов как в России, так и за рубежом, собирали долги по строительным контрактам.

Нестор не мог смириться, что почти все деньги достанутся ей, той, которая его убила!

— Есть ли какой-нибудь шанс оставить ее ни с чем? — пытал он юристов и друга.

Все в унисон отвечали: «Никаких вариантов нет! Если только не хотите, чтобы ваши дети голодали в прямом смысле слова!»

Этого он никак не хотел!

— Но она же все спустит на своего турецкого е…я! Как же быть?!

— Если все спустит, я буду содержать твоих детей! — поклялся друг. — И не забывай: у тебя есть фонд на их учебу! Это важно! А сейчас она будет официальной опекуншей до их совершеннолетия!

— Да-да! Спасибо тебе большое!

Ей, конечно же, сообщили. Его друг информировал не ко времени. А до некомфортного сообщения она беззаботно валялась на пляже после сытных занятий любовью. Рядом возлежал шоколадный Хабиб, который одну руку бесстыже возложил на ее тяжелый зад, а в другой держал огромный бокал с питательным коктейлем.

Каждые полчаса он с бархатной нежностью в голосе интересовался:

— Что хочет госпожа? Что хочет мой богинь?

Госпожа всегда хотела одного — наслаждать свое тело энергией турецкого красавца, а потому на регулярный вопрос она регулярно отвечала:

— Хочу тебя, мой бог!

Хабиб ласкал свой богинь в море, овладевая ее телом прямо в соленых водах. Кричали чайки, кричала она, не обращая внимания на жизнь вокруг, все смешивалось — рыбки, птички, люди, море!..

Как это все возвышенно, думала она во время недолгих передыхов или ночами, когда налюбивший ее Хабиб, слегка похрапывая, спал. Для этого рождена женщина — для поэзии. Вокруг нее должна быть только поэзия одна, дабы плавать в стихах любовной неги, тонуть в четверостишиях страсти, кричать строкой Шекспира!..

Внезапно она вспомнила, что деньги на поэтическую жизнь подходят к концу. Излишне перерасходовала. За три дня — как за месяц! Надо завтра набрать Нестора, чтобы он сделал перевод на карту… Еще она вспомнила, что отец ее детей сейчас в больнице. Ему проверяют позвоночник!.. Нет, ну надо быть таким мудаком! Приперся жениться! И надо так на отказ отреагировать — аж спину свело!.. Но невелика трудность, позвонить в банк можно и из больницы!..

Перед тем как заснуть, она подумала о детях, которые сейчас с теткой, порадовалась, что они счастливы, что все счастливы, и как это хорошо, когда всем хорошо!.. На том и провалилась в глубокий, без сновидений сон.

Она позвонила Нестору во время эпиляции. Ответил незнакомый голос:

— Нестор не может подойти.

— А кто это?

— Его друг.

— У Нестора нет друзей, — почему-то разозлилась она. — В общем, не важно. Это мать его детей! Если вы друг, передайте ему, чтобы перевел мне на карту денег. И скажите, чтобы срочно это сделал, а не тянул, как обычно!

— Он умирает, — сообщил незнакомый голос.

— Ничего, не умрет! Половина мира живет с межпозвоночными грыжами!.. Я в роуминге, звонок стоит дорого! Так передадите?

— У Нестора рак легких четвертой стадии, — продолжил друг. — Ему осталось жить несколько недель.

— Это что, такая шутка?! — еще больше разозлилась она. — Глупейшая, надо сказать, шутка!

Голос из Москвы стал недобрым.

— Дорогая моя, если вы плохо понимаете, то еще раз повторяю: Нестор смертельно болен, у него рак легких, и, вероятно, к ноябрю он умрет. Это не межпозвоночная грыжа. Просто симптом как при остеохондрозе. Вряд ли он будет заниматься сейчас тем, чтобы переводить вам деньги. Пришлите эсэмэс с номером счета, банк и сколько вам нужно, я сам вам переведу.

Она вдруг поверила и от страха отключила телефон.

Нервически дернула ногами, отчего косметолог рванул волоски вместе с кожей. Впрочем, боли она не почувствовала, только волну ужаса, накатывающую на душу.

«Вот тебе и поэзия, — подумала. — Вот тебе и Шекспир!»

Она дошла до номера, улеглась в постель и сквозь огромные окна засмотрелась в морскую даль, где плыла одинокая маленькая лодочка с белым парусом. Она не услышала, как из душа вышел Хабиб, лишь когда он залез в нее своим мощным орудием труда, она застонала протяжно, и был похож ее стон не на сладострастия музыку, а на страдания песнь!