Думал, смогу вовремя все наладить, — вздохнул Емельян Петрович, — не успел. Вы только представьте, какая это уникальная вещь! Вот по телевидению все кричат о снижении рождаемости, а что лежит в основе этого бедствия?! Правильно — квартирный вопрос! А поставили бы люди у себя 'умножитель пространства' и плодись — не хочу. У всех деток и жилплощадь была бы, и мебель с посудой покупать не надо! — вдохновенно вещал Емельян Петрович.
— Хотелось бы узнать, почему этот суперпроект завернули в институте, — подумал Дмитрий, но будоражить общество, и без того готовое впасть в истерику, не стал. Он аккуратно высвободился из 'объятий' победителя и пристроился на свободном пока еще подоконнике. Тем не менее, истерика все-таки случилась. Женщина, в которой безошибочно угадывалась пухленькая 'наяда', с диким завыванием набросилась на Емельяна Петровича, должно быть, желая выцарапать ему глаза. Видно тоже натерпелась от этих фрагментальных нарушений. Еле отцепили.
Дискутировали долго и горячо, затем пили за успехи российской науки, а после выносили на площадку многочисленный скарб, не принадлежащий Емельяну Петровичу, чтобы, по мере восстановления 'дочерних ячеек', перераспределить все согласно принадлежности. Вечно пьяненький сосед, мирно почивавший на коврике перед дверью своей квартиры, продрал глаза и с ужасом наблюдал за диким столпотворением. Когда из малогабаритной «однушки» практически в неглиже повалили женщины, он, казалось, готов был проникнуться к Дмитрию искренним уважением, но явление мужской части населения вызвало в нем немалое недоумение. И это понятно, поскольку уместиться на такой площади, иначе как штабелями, многочисленные гости его нового соседа просто не сумели бы. Появление торжествующей Клавдии, у которой наконец-то возник повод вызвать милицию и сдать всю секту скопом, породило некоторую сумятицу. Однако давешний амбал, который так успешно скрутил Дмитрия, строго на нее прикрикнул, показал какое-то удостоверение, появившееся не иначе как из трусов, и обещал привлечь за жестокое обращение с животными.
— Какими животными? — опешила Клавдия.
— А вот! — серьезно сообщил здоровяк, приподняв за шиворот Петра и положив на могучую грудь жены. — Еще раз увижу его спящим на коврике, Клавдия Александровна, и вам сильно не поздоровится! С этими словами он втолкнул супругов в недра их квартиры и захлопнул дверь.
В течение нескольких часов мужчины помогали Емельяну Петровичу вскрывать потолочные и стенные панели и что-то паять. Под шумок Дмитрий отловил хозяина и тихонько поинтересовался, почему все-таки проект не пошел в массовое производство.
Будучи под хмельком, тот как на духу выложил, что в первоначальной версии система потерпела фиаско, поскольку при совмещении пространств, аналогичном произошедшему коллапсу, объекты, находившиеся в совпадающих координатных точках, появлялись один внутри другого.
— Неприятное было зрелище, — поморщился Емельян Петрович, — когда крыса материализовалась внутри хомячка. — Но позже я разобрался, что дело было в синфазности полей, стоило лишь немного сместить фазу… — Что с вами, любезный? — удивился Емельян Петрович, еле успев подхватить резко побледневшего и закатившего глаза Дмитрия.
— Лучше бы я этого не знал, — пробормотал несчастный, придя в себя.
К утру, Дмитрий снова был в квартире один. Он смертельно хотел спать, но ложиться не стал, потому что не мог отделаться от ощущения, что в любой момент на его разломанную постель обрушаться человек тридцать жильцов сорок пятой квартиры двадцатого дома по улице Новаторов. А вечером того же дня Дмитрий переехал.
* * *