м-с РУНИ: Так поступают муравьи.
мисс ФИТТ
м-с РУНИ: Разве не это пели на «Лузитании»? Или там пели «Камень Церкви»? Должно быть, ужасно трогательно. Или то было на «Титанике»?
м-р БЭРРЕЛ: В чем —
м-р ТАЙЛЕР: Прекрасно назначить скачки на такой день.
ЖЕНСКИЙ ГОЛОС
ДОЛЛИ: Что, мамочка?
ЖЕНСКИЙ ГОЛОС: Застряли!
м-с РУНИ: Теперь над нами станут потешаться все 26 округов[2]. Или 36?
м-р ТАЙЛЕР: Хорошо же вы обращаетесь со своими беззащитными подчиненными, мистер Бэррел, лупите их ни с того ни с сего под ложечку.
мисс ФИТТ: Никто не видел моей матери?
м-р БЭРРЕЛ: Кто это?
ТОММИ: Печальная мисс Фитт.
м-р БЭРРЕЛ: Почему же она так печальна?
м-с РУНИ: Ну, милочка, я, с вашего позволения, готова.
ЖЕНСКИЙ ГОЛОС: Осторожно, Долли!
м-с РУНИ: Благодарю вас, мисс Фитт, спасибо, хватит, прислоните меня только к стенке, как рулон брезента, и все покуда.
м-р ТАЙЛЕР
ЖЕНСКИЙ ГОЛОС: Идем, Долли, славная, давай встанем напротив 1-го класса для курящих. Дай мне ручку и держись крепко, а то засосет под поезд.
м-р ТАЙЛЕР: Вы потеряли свою мать, мисс Фитт?
мисс ФИТТ: Доброе утро, мистер Тайлер.
м-р ТАЙЛЕР: Доброе утро, мисс Фитт.
м-р БЭРРЕЛ: Доброе утро, мисс Фитт.
мисс ФИТТ: Доброе утро, мистер Бэррел.
м-р ТАЙЛЕР: Вы потеряли свою мать, мисс Фитт?
мисс ФИТТ: Она сказала, что приедет этим поездом.
м-с РУНИ: Не воображайте, что, раз я молчу, то меня нет, и я безучастна ко всему происходящему.
м-р ТАЙЛЕР
м-с РУНИ: Ни секунды не тешьте себя мыслью, что, раз я держусь особняком, то мои страдания кончились. Нет. Всю панораму, холмы, долину, ипподром с многими милями белых ограждений, а также тремя красными трибунами, симпатичную придорожную будку и даже вас самих, да, именно, и над всем этим облачную синь, все вижу я, стою здесь и все это вижу глазами…
м-р ТАЙЛЕР
мисс ФИТТ: Что же еще могу я подразумевать, мистер Тайлер, что, по-вашему, могу я подразумевать?