Всячина

А теперь не летел, а плелся еле-еле шагом. Жарко, тоскливо…

Подруги сказали, что Чингиз, как студент-антимагик, подписал с кем-то контракт на черного колдуна в недалекой деревушке. Деньги по контракту могли помочь ему продержаться лишний год в городе, а там уже и диплом совсем близко. Карту ему дали заказчики, описание полное, мешок кожаный для головы того колдуна. Ушел Чингиз — и не вернулся.

Через неделю засобирался за ним Раш. Потому что — друг, и потому что контракт они подписывали вдвоем, в кабаке, крепко подвыпив. И там же и решили, что всю прибыль пополам, но подвиг — наособицу. Каждый сам хотел побить могучего черного колдуна из недалекой деревушки Рыски.

Вот, выходит, и очередь Яна теперь пришла.

Он-то контракт не подписывал, и на черного колдуна ему, честно сказать, было совершенно наплевать. Он же учителем хотел стать, а не рыцарем и не борцом с всякой нечистью. Вот только дружба…

Дружба!

Ян выехал на опушку леса и посмотрел сверху от холмов на деревушку Рыску.

Ну, вот… И где там друзья-то? Он толкнул пятками лошадь, и та, осторожно ступая, двинулась вниз по песчаному склону. Пятками он ее пихал, потому что наотрез отказался надевать высокие рыцарские сапоги со шпорами. Во-первых, в такую жару в сапогах было просто неприлично и неудобно, а во-вторых, как же это, живое существо — железными шпорами?

У самой околицы он слез, пыхтя и отдуваясь, свалил в кучу копье, меч, шлем, кирасу, налокотники, поножи, кольчугу, из которой еле выпутался, стянул стеганую безрукавку. Отпустил лошадь пастись, а сам пошел по деревушке, загребая горячую белую пыль босыми ногами. Легкий ветерок сушил мокрую рубаху, играл с белесыми вихрами.

Рыска была именно деревушка, не деревня и тем более не село. Всего и было четыре дома квадратом и площадка небольшая посередине. Там сидел пацан лет десяти и играл в песке. Он что-то бормотал себе под нос, водил руками, передвигал с места на место игрушки. Ян подошел и стал смотреть. Ему дети нравились, он детей любил. И играть с детьми он умел. Еще через полчаса они уже вдвоем сидели в белой пыли и играли в солдатиков, передвигая их, заходя во фланг, атакуя и отступая. Наконец, глянув на начавшее уже опускаться солнце, Ян с сожалением встал. Глядя сверху на мальчишку, спросил:

— Слушай, тезка, — а паренек был тоже Яном, что обнаружилось в ходе игры. — Ты таких вот не видел здесь?

И он подробно и красочно описал своих друзей, даже показывая, как артист на сцене, как сутулится немного Раш и при этом, сутулясь, ходит пузом вперед, как не сутулится, а опасно пригибается Чингиз…

— Кровники твои? — понимающе переспросил Ян-маленький. — Убивать их будешь, когда найдешь?

— Да ты что? — замахал руками Ян-большой. — Это же друзья мои! Я друзей своих ищу!

— А-а-а… Друзей, — понимающе шмыгнул носом малец. — А не колдуна?

— А зачем мне колдун? — искренне удивился Ян. — Мне не колдун, мне друзья нужны. Я соскучился уже.

— Ну, забирай, выиграл, — кивнул пацан и убежал, ушлепал, поднимая пыль, куда-то за дома.

— Что забирать? — поднял к затылку по привычке руку Ян. А в руке — оловянная фигурка бойца с палицей. В другой руке — вторая. Там присевший в боевой стойке бородатый воин с маленькой саблей и кинжалом.

…

В город они вернулись уже втроем, хотя Чингиз и Раш еще двигались плохо. Все суставы у них щелкали и скрипели, и слабость еще была, и спину ломило. Потом немного откормились, попили пива, и опять ходили везде втроем — Ян, Чингиз и Раш. Только теперь слушали они Яна, прислушивались, переглядываясь иногда и кивая согласно.

А он еще раз пригодился — настоящий друг! Это когда вытаскивал их из тюрьмы, где они сидели в ожидании суда. Встретился им опять тот странный человечек, что контракт подсовывал на черного колдуна. Встретился и подошел сдуру или с наглости своей выяснить, как там, мол, дела? Ну, и побили они его, натурально. А кто бы не побил после такого?

Иногда, когда друзья были заняты или если у него самого было свободное время, Ян ездил в недалекую деревушку Рыску и там играл в солдатиков с Яном-маленьким.

Только больше пока никак не удавалось выиграть.

Черный поезд

Из нашего-то поселка выхода ведь нет совсем, да. Он ведь так и называется потому неспроста — Глухарь. И это ведь не охотники какие-нибудь его так назвали, понимать же надо, да и охотников у нас здесь просто так ведь и не бывает вовсе. Где им тут охотиться? В степи, что ли? А откуда тогда на охоту приезжать-то? У нас же тут даже дорог никаких вокруг нет. Вон, только железная, да и та в пяти километрах — будто кто-то специально поставил дома поселка так, чтобы ничего вокруг не было: ни холмов тебе, ни лесов никаких, ни рек — степь, да степь, серая от полыни. В одну сторону глянешь — сто километров ничего нет, в другую… Глухарь, в общем. Верное слово.

Что говоришь? Железная дорога?