Вся жизнь в послезавтра

Навскидку он мог припомнить столько хороших людей, что и не мог сосчитать, постоянно сбивался. Это было обидно и печально. А ещё такая ситуация казалась нечестной. Андрей знал многих людей не менее достойных, чем он. Он готов был признать, что кое-кто с большим правом заслуживал второй шанс, бессмертие и всё это счастье. Но они умерли не оставив записи. Всех их больше никогда-никогда не будет. А он имеет возможность стоять, прислонившись лбом к прозрачной преграде, разглядывать чужой и незнакомый мир будущего и думать над тем, что нет темы печальнее на свете, чем необратимость смерти. И ещё, может быть, глупая случайность. Наличие или отсутствие второго шанса должны определяться прошлыми делами человека, а не зависеть от непонятно каких причин вроде той, что побудила управляющего директора курирующего частный научно-исследовательский институт предложить место подопытного кролика именно младшему научному сотруднику. Хотя, конечно, это не подлинная случайность. Похоже, он был наименее ценным в глазах начальства сотрудником. Но всё равно: Андрей надеялся, что в будущем, вернее для него уже в настоящем, судьба человека определяется его поступками и свершениями, а не бестолковой случайностью. И больше сделавшие для других получают не меньше взамен. Это справедливо, а разве не за справедливость он боролся в прошлой жизни, когда шёл с флагом на стену щитов?

— Мне нужна бумага для записей и карандаш — попросил Андрей. Он был один и вообще не видел здесь других людей кроме Нофилис, но предполагал, что его может слушать хотя бы компьютер. Так и оказалось. Спустя полминуты по посыпанной песком дорожке пробежал паучок размером с собаку, шустро шевеля многочисленными лапками. Паучок протянул Андрею блокнот и обыкновенный карандаш неотличимый от тех, которыми Андрей рисовал когда-то в школе.

Вблизи паучок оказался механическим, чему Андрей остался весьма рад. Получив письменные принадлежности, младший научный сотрудник погрузился в чтение. «Краткая история» соответствовала названию, оставаясь весьма краткой. За подробностями следовало обращаться к другим книгам. Куски текста перемежались многочисленными иллюстрациями. Со страниц на читателя смотрели суровые лица, космические станции и цветные виды на чужие планеты из космоса.

Честно говоря, Андрей испытал гораздо меньше терзаний по поводу утери всех друзей, родственников и знакомых, чем мог бы представить в прошлом. Может быть, помогли книги. А возможно бесстрастная Нофилис как-то повлияла на его сознание вопреки собственным словам о неэтичности коррекции чужой личности.

Краткая история нового мира оказалась интересным чтением. Третья мировая война. Вторая великая революция. Возрождение практически разрушенной цивилизации. Первая космическая война. Первый межзвездный корабль, которому предстоит лететь до цели и обратно больше трёхсот лет. Вторая космическая война, она же последний крупный вооруженный конфликт. Человечество так и не встретило инопланетян. Мы воевали только с самими собой.

По понятным причинам Андрей заинтересовался причинами и обстоятельствами второй великой революции. Слова карамельной девушки о том, что они, мол, делали всё неправильно, изрядно уязвили закоренелого революционера. С сомнением и недоверием он скользил глазами по строчкам желая узнать «как оно было правильно».

Начиная со времени Андрея, разделение общества на богатых и бедных только возрастало. Богатые практически не попадали под действие «общественных» законов. У них имелась собственная медицина. Они жили дольше и лучше большинства «обычных» людей. Вопреки разрекламированным лозунгам попасть в число действительно богатых людей постороннему человеку совершенно невозможно. Общество расслоилось на классы. Возникло «новое дворянство» во всём схожее с дворянством прошлых веков кроме названия. Помимо наёмных рабочих появились крепостные и даже рабы, только всё это называлось другими словами. И считалось, что если человек «добровольно» идёт в рабство, то это его свободное решение, закон не нарушен и «все хорошо». А то, что иначе человек умрёт с голоду или он настолько зомбирован (или прямо обманут) рекламой, что ни о каком «свободном» решении не приходится и говорить, закону нет дела.