Читаем Вся жизнь - один чудесный миг полностью

…За обедом, на который я был приглашен графом A. К. Разумовским, бывшим тогда министром просвещения, граф, отдавая справедливость молодому таланту, сказал мне: «Я бы желал, однако же, образовать вашего сына в прозе». — «Оставьте его поэтом», — отвечал ему за меня Державин с жаром…

С. Л. ПУШКИН

B. А. Жуковский — П. А. Вяземскому. 19 сентября 1815 г.

Он мне обрадовался и крепко прижал руку мою к сердцу. Это надежда нашей словесности… Нам всем надобно соединиться, чтобы помочь вырасти этому будущему гиганту, который всех нас перерастет.

Благослови, поэт!.. В тиши парнасской сени

Я с трепетом склонил пред музами колени,

Опасною тропой с надеждой полетел,

Мне жребий вынул Феб, и лира мой удел.

Страшусь, неопытный, бесславного паденья,

Но пылкого смирить не в силах я влеченья…

А. С. ПУШКИН, к Жуковскому

Первую платоническую, истинно поэтическую любовь возбудила в Пушкине сестра одного из лицейских товарищей его, фрейлина Катерина Павловна Бакунина. Она часто навещала брата своего и всегда приезжала на лицейские балы. Прелестное лицо ее, дивный стан и очаровательное обращение произвели всеобщий восторг во всей лицейской молодежи. Пушкин с пламенным чувством описал ее прелести в стихотворении своем под названием К ЖИВОПИСЦУ. Стихи сии очень удачно положены были на ноты лицейским же товарищем его Яковлевым…

С. Д. КОМОВСКИЙ

29 ноября 1815 года. Я счастлив был!.. Нет, я вчера не был счастлив; поутру мучился ожиданьем, с неописанным волнением стоя под окошком, смотрел на снежную дорогу, ее не видно было! Наконец я потерял надежду, вдруг нечаянно встречаюсь с нею на лестнице, — сладкая минута!

Он пел любовь, но был печален глас;

Увы! он знал любви одну лишь муку!

Как она мила была! как черное платье пристало к милой Бакуниной! Но я не видел ее 18 часов — ах! какое положение, какая мука! Но я был счастлив 5 минут.

А. С. ПУШКИН, Отрывки из лицейских записок

Дитя харит и вображенья,

В порыве пламенной души,

Небрежной кистью наслажденья

Мне друга сердца напиши;

Красу невинности небесной,

Надежды робкие черты,

Улыбку душеньки прелестной

И взоры самой красоты.

Вкруг тонкого Гебеи стана

Венерин пояс повяжи.

Сокрытой прелестью Альбана

Мою царицу окружи.

Прозрачны волны покрывала

Накинь на трепетную грудь,

Чтоб и под ним она дышала,

Хотела тайно воздохнуть.

Представь мечту любви стыдливой.

И той, которою дышу,

Рукой любовника счастливой

Внизу я имя подпишу.

А. С. ПУШКИН, К живописцу

Во время пребывания Чаадаева с лейб-гусарским полком в Царском Селе между офицерами полка и воспитанниками Царскосельского Лицея образовались непрестанные, ежедневные и очень веселые отношения. То было, как известно, золотое время Лицея… Шумные скитания щеголеватой, утонченной, богатой самыми драгоценными надеждами молодежи очень скоро возбудили внимательное, бодрствующее чутье Чаадаева и еще скорее сделались целью его верного, меткого, исполненного симпатического благоволения охарактеризования. Юных, разгульных любомудров он сейчас же прозвал «философами-перипатетиками». Прозвание было принято воспитанниками с большим удовольствием, но ни один из них не сблизился столько с его творцом, сколько Пушкин.

М. И. ЖИХАРЕВ

Он вышней волею небес

Рожден в оковах службы царской.

Он в Римс был бы Брут, в Афинах Периклес,

А здесь он — офицер гусарский.

А. С. ПУШКИН, К портрету Чаадаева

Карамзин освободил язык от чуждого ига и возвратил ему свободу, обратив его к живым источникам народного слова.

А. ПУШКИН

…Пушкин влюбился в жену Карамзина…

И. В. МАЛИНОВСКИЙ

Он даже написал ей любовную записку. Екатерина Андреевна, разумеется, показала ее мужу. Оба расхохотались и, призвавши Пушкина, стали делать ему серьезные наставления. Все это было так смешно и дало Пушкину такой удобный случай ближе узнать Kaрамзиных, что с тех пор он их полюбил, и они сблизились.

П. И. БАРТЕНЕВ

В мае начались выпускные публичные экзамены. Тут мы уже начали готовиться к выходу из Лицея. Разлука с товарищеской средой была тяжела, хотя ею должна была начаться желанная эпоха жизни с заманчивой, незнакомой далью… Время проходило в мечтах, прощаниях и обетах, сердце дробилось!..

9 июня был акт. Характер его был совершенно иной: как открытие Лицея было пышно и торжественно, так выпуск наш тих и скромен.

И. И. ПУЩИН

СВИДЕТЕЛЬСТВО

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии