Всеволод Бобров

В годы сестрорецкой юности Владимир Бобров спасал Всеволода от случайных напастей, угрожавших его жизни. Теперь он защищал не только младшего брата, но также сестру, мать, отца, весь Сестрорецк, Ленинград – он защищал Родину. В судьбе братьев Бобровых, как и в судьбах миллионов других семей военной поры, преломилось высокое понятие советского патриотизма. Частные семейные хроники грозных лет, благодаря традиционным силам кровных уз, всегда отличались особым драматизмом. В гражданскую войну было немало случаев, когда брат шел на брата, и именно этот трагический конфликт стал основой многих произведений художественной литературы о той поре. В Отечественную войну происходило иначе – брат шел за брата. И это особенно рельефно подчеркивало самоотверженность, величие подвига тех, на чью долю выпал фронт. Но в то же время частные семейные хроники драматично, в переплетении конкретных судеб обнажали и суровую правду войны: ради жизни и счастья одних другие, жертвуя собой, шли в бой. Об этом вечно должны помнить потомки.

Владимир Бобров принадлежал к тому поколению спортсменов – поистине героическому поколению! – которое сменило футболки на гимнастерки, аплодисменты зрителей – на грохот канонады, чемпионские награды – на боевые ордена, спортивную славу – на бессмертие подвигов. Многие советские атлеты ушли на фронт: в первые же дни войны на московском стадионе Динамо из двенадцати тысяч спортсменов была сформирована Отдельная мотострелковая бригада особого назначения – знаменитая ОМСБОН. Когда враг приблизился к столице, она выступила в район Ленинградского шоссе и буквально под носом у противника через каждые двести метров взрывала дорожное полотно, затрудняя продвижение вражеских танковых колонн: взрыв двухсот килограммов тола создавал ров длиной 24, шириной 6 и глубиной 4 метра. А в декабре началась засылка омсбоновскнх разведывательно-диверсионных групп в тыл врага. Такие же подразделения были созданы и на базе Ленинградского института физической культуры имени Лесгафта.

Многие спортсмены, чьи имена знала вся страна, отважно сражались с врагом. Но едва возникала возможность, они – пусть на миг! – возвращались к спорту. Уже в 1942 году в городе Горьком были проведены небольшие легкоатлетические соревнования – опять с радиорепортажем для тыла и для фронта. В них принял участие отозванный на несколько дней с передовой известный бегун Николай Копылов, танкист, Герой Советского Союза. А в Москве, в Колонном зале Дома Союзов, после антифашистского митинга советских спортсменов состоялся показательный матч по боксу между Николаем Королевым и Евгением Огуренковым. Королев выиграл поединок, а через день снова ушел партизанить в тыл врага. Там же, в Колонном зале, выступил с показательными упражнениями на неделю вызванный с фронта известный гимнаст довоенной поры Глеб Бакланов, впоследствии Герой Советского Союза, генерал-полковник.

Это тоже были подвиги.

Не только Владимир Бобров, но и многие другие сестрорецкие спортсмены, сменив хоккейную клюшку на автомат или винтовку, ушли воевать. Некоторые, например Федя Чистяков или Леня Кузьмин, за иссиня черные волосы прозванный Огарком, погибли. Другие, оставшиеся в живых, похоронили на фронтах свою спортивную славу.

Где-то далеко от лейтенанта Боброва сражался с врагом голкипер славной сестрорецкой хоккейной команды, сыгравшей вничью с ленинградским «Динамо», полковой врач Алик Белаковский. А где-то совсем рядом, тоже на Калининском фронте, воевал еще один игрок той команды, Дима Цветков, которого с шестилетнего возраста все в Сестрорецке звали Егорычем. Егорыч, учившийся слесарному делу у Михаила Андреевича Боброва, ушел на фронт еще в белофинскую: обманно прибавил себе годков и вместе с Леней и Колей Кузьмиными, с Жорой Шавыкиным вступил в сестрорецкий добровольческий лыжный батальон. Кузьмина убило снайперской пулей, а Егорыч отделался ранением в плечо. Потом он снова работал на заводе имени Воскова. А когда началась Великая Отечественная, опять ушел на фронт, понятно, рядовым солдатом.

Однако вскоре стал офицером: звание прямо на передовой Цветкову присвоил лично генерал-лейтенант Иван Степанович Конев, будущий Маршал Советского Союза.

В начале 1942 года под Андриаполем убило командира роты, в которой служил Егорыч. И наша атака захлебнулась. Ведь в бою все внимание – на командира. Он, может быть, маленький, плюгавенький, а все от него зависит. Издревле известно: если командир – лев, то и бараны станут львами, а если командир – баран, даже львы превратятся в баранов. Командир поднялся, крикнул: «Ура!» – все устремятся за ним. А командир лежит – и остальные не поднимутся: не все способны быть храбрецами.