Всевидящее око фараона

На невероятно долгом светофоре наконец загорелся желтый свет. Валерий Николаевич прислушался к собственному организму. Спина слегка ныла, голова едва заметно подкруживалась, но это нормально, скоро все пройдет, и к вечеру он будет уже в форме. Загорелся зеленый. Толпа тронулась с места. В этот момент Валерия Николаевича хлопнули по спине. Неожиданный сильный удар сотряс все тело. Наверное, наркоман какой-то или алкаш на ногах не держится, подумал брезгливо Валерий Николаевич, или детина из тех, что асфальт кладут дальше по улице, прет как буйвол. Валерий Николаевич стал оборачиваться, чтобы высказать свое возмущение, но, к своему полному удивлению, почувствовал, что у него подгибаются колени. Будто наблюдая за собой со стороны, он увидел, как его тело упало на тротуар. Стало трудно дышать. Мимо его лица двигался непрерывный поток башмаков. Прижавшаяся к мокрому холодному асфальту щека стала терять чувствительность. Он понимал, что не должен лежать здесь, и открыл рот, чтобы попросить прохожих помочь ему, но вместо слов наружу хлынула теплая красная струя. Как зачарованный, он наблюдал, как она, смешиваясь с дождевой водой, стекает на асфальт. Боль, пронзившая спину, стала сильнее, он на мгновение прикрыл глаза, уставшие от внезапной ослепительной белизны неба. Дождь неожиданно перестал, но для Валерия Николаевича это уже не имело значения.

Милочка, как всегда, опаздывала на работу. А что вы хотите, хорошенькая женщина может себе это позволить, утешала она себя мысленно, резво перескакивая через лужи. Неубранные коммунальщиками сугробы таяли под весенним солнышком, образуя вдоль тротуаров бездонные омуты, обойти которые не было никакой возможности, ибо конца и края им видно не было.

Сапожки уже промокли, пальто сзади забрызгано, настроение было испорчено, еще и опоздание. Пал Генич опять будет ругаться.

В офис Милана влетела злобная, потная, лохматая, больше похожая на фурию, нежели на секретаршу процветающего остеопата. Шеф, выглянувший из своего кабинета, встретившись с Миланой глазами, тут же молча захлопнул открывшийся было рот.

— Вот и правильно, — буркнула себе под нос Милана, скидывая пальто. Следующие двадцать минут она была занята трансформацией злобной фурии в сказочную фею.

Затем потекли клиенты. В основном от сорока и старше, одиноких, молодых и успешных в их числе, как назло, ни одного не попалось. Клиентов надо было встречать, ублажать, поить при необходимости чаем и кофе, а еще телефонные звонки.

— Добрый день. А вы к кому? — глядя на непрезентабельно одетого средних лет мужчину, настороженно поинтересовалась Милана. Прием у Пал Генича стоил дорого, и такие посетители в их кабинет обычно не приходили. Да и прием на сегодня, кажется, был закончен. В кабинет не так давно зашла последняя пациентка.

— Я к Щелокову Павлу Евгеньевичу, — вытирая ноги о коврик, сообщил мужчина.

— А вы записаны?

— Нет. Я не записан, я из полиции. — Он продемонстрировал документы. — Можно пройти?

— Вам придется подождать. У Павла Евгеньевича сейчас пациентка. Он освободится минут через пятнадцать, — взглянув на часы, сообщила Милана.

Пал Генич был профессионалом высокого класса, успешным, раскрученным, а потому больше двадцати минут на пациента, как правило, не тратил.

— Ладно, подожду, — покладисто согласился полицейский. — А ваш шеф всегда ведет прием по предварительной записи?

— Да.

— В таком случае взгляните, был ли сегодня записан к вам некто Кулебин Валерий Николаевич?

Первым порывом Миланы было честно и открыто заявить: «Да, был». Но тут она вдруг почему-то испугалась. А какое дело до этого полиции? А может, у них будут какие-то неприятности? А вдруг этому Кулебину после приема плохо стало и теперь Пал Генича хотят засудить? А может, Кулебин вообще от инфаркта умер? Все это пронеслось в Миланиной голове мгновенно, и выдала она на вопрос полицейского ответ осторожный и уклончивый.

— Запись пациентов ведет сам Павел Евгеньевич, лучше вам это у него уточнить. А что с этим Кулебиным случилось? — решила попытать счастье Милана. Работа, зарплата, да и сам Павел Евгеньевич ее полностью устраивали, и потерять их ей не хотелось. Тем более из-за какого-то Кулебина, которого они с Павлом Евгеньевичем едва знали.

— Ничего, — пожал плечами полицейский и уткнулся в свой смартфон.

Милана подозрительно нахохлилась. Так они и просидели в полной тишине, пока в приемной не появились Павел Евгеньевич со старой матроной в дорогущем костюме и со старомодными бриллиантовыми кольцами на каждом пальце.

— Спасибо, Павел Евгеньевич, я прямо ожила, — ворковала мадам, принимая из рук Миланы шубу.

— Добрый день, а вы ко мне? — заметив сидящего в приемной полицейского, с удивлением спросил остеопат. — Я думал, запись на сегодня закончена? — обратился он к Милане.

— Да. Но тут особый случай, — отвернувшись от все еще копошившейся в приемной мадам, поспешила ответить Милана, мимикой сигнализируя шефу, что случай и правда особый и лучше бы гражданина принять, и не в приемной.