Всевидящее око

– Да, друзья мои, я вырвался из рук матери и присоединился к отцу. Помогал ему и другим, чем мог. А потом… потом его смертельно ранило в грудь. Я подхватил отца; мои мальчишеские руки уложили его на землю, вскоре принявшую его навсегда. Перед смертью он успел прошептать: «II faut combattre, mon fils. Toujours combattre…»[162]

По тяжело вздохнул.

– В тот момент я понял, каково мое предназначение. Я решил, что стану военным. Таким же храбрым офицером, каким был мой приемный отец. Я буду служить в американской армии и сражаться за страну, ставшую мне… второй родиной.

Он спрятал лицо в ладонях. За столом стало тихо. Гости не знали, как себя вести. Рассказанная По история была чем-то вроде оброненного платка, и собравшиеся недоумевали, то ли оставить его на память, то ли вернуть.

– Я всегда плачу, когда вспоминаю эту историю, – сказала Лея.

Глаза ее оставались сухими, но она добросовестно подыгрывала своему избраннику. Сочинительница религиозных гимнов провела рукой по глазам. Художник смущенно кашлянул, а директриса частной школы из Ньюбурга даже всхлипнула.

– Что ж, – нехотя произнес Кембл. – Ваша карьера… делает большую честь памяти вашего отца. И вашей второй родине – тоже.

Усилием воли заводчик подавил свое прежнее неприязненное отношение к По и сказал:

– Вы позволите предложить тост за ваше здоровье?

По не возражал. Все заулыбались и подняли бокалы.

Я заметил, как легкий румянец тронул его бледные щеки.

Вот так незаметный плебей из Вест-Пойнта за короткое время ухитрился вызвать у одного из величайших людей Америки сначала искреннюю ненависть, а затем такое же искреннее восхищение. По упивался своим триумфом, забыв, насколько коварными бывают такие мгновения славы. Лицо, спрятанное в ладонях, – впечатляющий театральный жест едва не привел его к провалу. По задел свои приклеенные усы, и те начали отрываться.

Первой этот конфуз заметила Лея, которая стала подавать мне отчаянные сигналы. Миссис Кропси как-то странно поглядывала на бравого лейтенанта, словно тот таял у нее на глазах. Наконец я понял, в чем дело: один ус навис у По над губой и вздрагивал, словно мышиный хвостик. Еще немного, и тепло дыхания вовсе сорвет эту маскарадную фальшивку.

Я быстро встал.

– Лейтенант Ле-Реннэ, могу я перекинуться с вами парой слов наедине?

– Конечно, – с некоторым сожалением ответил По, которому не хотелось покидать место своей славы.

В доме Кембла было не так-то просто найти помещение, где бы не торчал кто-то из слуг. Я вспомнил, что одна из комнат имеет выход на веранду, и потащил мсье лейтенанта туда.

– Лэндор, что вы затеяли? – сердито прошипел По.

– Что я затеял?

Протянув руку, я поддел пальцем его фальшивый ус.

– В следующий раз, мсье лейтенант, не жалейте гуммиарабика.

Его глаза были готовы выскочить из орбит.

– Боже!.. Лэндор, кто-нибудь еще это заметил?

– Думаю, только Лея. Впрочем, нет, миссис Кропси тоже. Но, к счастью для вас, эта дама пришлась здесь не ко двору.

По стал лихорадочно шарить в карманах.

– У меня еще остался…

– Что?

– Нюхательный табак.

– Зачем он вам сейчас?

– Неужели не догадываетесь? Табачный сок клейкий. Сгодится вместо гуммиарабика.

– Ну, если вам нравится благоухать, как плевательница… Хватит, По. Вы разыграли отличный спектакль. Пора опускать занавес и…

– Вы хотите, чтобы я трусливо ретировался и поставил в неловкое положение Лею? – Его глаза блестели, как у волка. – Это наш первый вечер. Здесь нам никто не мешает. Я скорее уйду из академии, чем отсюда. Я остаюсь, и мне все равно, будете вы мне помогать или нет.

– Не буду. И, пока я еще не успел на вас рассердиться, объясните, где вы раздобыли эту форму.

– Эту? – По оглядел себя с ног до головы, словно только что ее надел. – Форму мне дала Лея. Сказала, что осталась у них от покойного дяди. Кстати, посмотрите, как здорово эта форма на мне сидит.

По смотрел на мое лицо, и его улыбка медленно гасла.

– В чем дело, Лэндор?

Я ухватил край мундира и провел пальцем в том месте, где прежде были следы крови. Ткань оказалась чистой.

– Я не понимаю вас, Лэндор. Что случилось?

– Вы хоть догадались почистить этот наряд? – едва сдерживая бешенство, спросил я. – Может, у вас все-таки достало ума пройтись по нему щеткой, прежде чем надевать?

– А зачем? Форма и так вполне чистая.

– Значит, Лея догадалась вычистить форму.

По выпятил губы.

– Я… я ничего не понимаю… Лэндор, что с вами творится?

Я собрался ему ответить, но не успел. Мне помешал голос, раздавшийся у нас за спиной. Очень знакомый голос.

– Добрый вечер, мистер Лэндор.

Он стоял в дверном проеме, не сняв плаща. Его сапоги были покрыты ледяной коркой. Свет падал так, что я видел только силуэт. Но мне хватило и силуэта, чтобы узнать Этана Аллена Хичкока.

– Я знал, что найду вас здесь.

И кто только дергал меня за язык говорить ему, куда я отправляюсь вечером? Вид и тон Хичкока не предвещали ничего хорошего.

– Вы меня нашли, – сказал я, подавая знак По, который стоял за моей спиной. – » И что дальше?

– Я бы очень хотел приехать сюда просто в гости, но…