Всевидящее око

В тот момент мне показалось, будто я участвую в самом конце или в самом начале большого розыгрыша, и я понял, что безопаснее было бы отказаться от игры.

– Печально слышать об этом, – сказал я. – Я действительно сожалею.

– Ваше сочувствие…

– Ужасное происшествие.

– Для всех, кто причастен, – сказал Хичкок, делая шаг вперед. – Для молодого человека. Для его семьи…

– Мы имели удовольствие, – сказал Сильванус Тайер, – познакомиться с родителями молодого Фрая. Должен признаться, мистер Лэндор, что мне предстоит печальная миссия отправить им весть о смерти сына.

– Понимаю.

– Едва ли нужно упоминать… – снова заговорил Хичкок, и я почувствовал, что мы подходим к главному. – Едва ли нужно упоминать о том, что для академии это поистине ужасное происшествие.

– Видите ли, раньше ничего подобного здесь не случалось, – сказал Тайер.

– Именно так, – подтвердил капитан. – И не должно случиться впредь.

– Со всем моим уважением, джентльмены, – произнес я, – но не нам же судить! Я имею в виду: никто ведь не знает, что творится в голове у какого-нибудь парнишки изо дня в день. Вполне возможно, завтра… – Я почесал затылок. – Завтра бедняга этого не сделал бы. Завтра он был бы жив. А сегодня… сегодня он мертв, не так ли?

Хичкок прошел вперед и оперся на резную спинку стула.

– Мистер Лэндор, вы должны понять наше положение. На нас возложили особую ответственность за этих молодых людей. Мы, по сути, заменяем им родителей. Наш долг – сделать из них джентльменов и солдат, и именно к этому мы и гоним их. Я не извиняюсь за свои слова: мы именно гоним их, мистер Лэндор. Но склонны считать, что знаем, когда надо остановиться и перестать гнать.

– Мы склонны думать, – сказал Сильванус Тайер, – что любой из наших кадетов может прийти к нам – ко мне или к капитану Хичкоку, офицеру-преподавателю, командиру кадетов – и обратиться за помощью, если у него появятся духовные или физические проблемы.

– Как я понимаю, ничто ничего не предвещало.

– Никаких предупреждающих сигналов.

– Ну, ничего не поделаешь, – проговорил я. (Излишне оживленно, на мой взгляд.) – Уверен, вы сделали все возможное. Никто не может требовать большего.

Оба немножко подумали над моими словами.

– Джентльмены, – продолжил я, – полагаю… Конечно, могу ошибаться, но полагаю, что теперь вы откроете мне, ради чего я вам понадобился. Потому что я все еще не могу взять в толк. Парень повесился; это дело коронера[11], ведь так? А не констебля в отставке… со слабыми легкими и плохим кровообращением.

Я увидел, как Хичкок выпрямился.

– К сожалению, – заявил он, – это, мистер Лэндор, еще не конец.

Затем последовало новое долгое молчание, еще более настороженное, чем предыдущее. Я переводил взгляд с одного мужчины на другого, ожидая, когда кто-нибудь из них двинется дальше. Наконец Хичкок сделал глубокий вдох и заговорил:

– Ночью… между двумя тридцатью и тремя… тело кадета Фрая исчезло.

Я должен был сразу распознать его, это ритмичное биение. Не бой барабанов, а удары собственного сердца.

– Вы говорите, исчезло?

– В приказах… очевидно, в приказах возникла какая-то путаница, – признался Хичкок. – Сержант, которому было поручено охранять тело, покинул свой пост, так как якобы нужен был в другом месте. Когда его ошибка обнаружилась… Скажем так, когда он вернулся на свой первоначальный пост… тело уже исчезло.

Я поставил стакан на пол с величайшей осторожностью. Мои глаза закрылись по собственной воле и открылись после странного звука, который, как я вскоре выяснил, шел от моих трущихся друг о друга рук.

– Кто забрал тело? – спросил я.

Впервые в теплом, обволакивающем голосе капитана Хичкока прозвучали жесткие нотки.

– Если б мы знали, – отрезал он, – нам не понадобилось бы вызывать вас, мистер Лэндор.

– Тогда скажите, было ли оно найдено.

– Да.

Хичкок вернулся к стене, как бы выполняя самостоятельно возложенную на себя обязанность по ее охране. После этого наступило продолжительное молчание.

– Где-то на территории? – нарушил я тишину.

– У ледника, – уточнил капитан.

– То есть его вернули?

– Да.

Он собирался сказать больше, но остановился.

– Ну, – сказал я, – в академии есть некоторое количество шутников, не сомневаюсь. И нет ничего необычного в том, что молодые люди проказничают с телами. Радуйтесь тому, что они не раскапывают могилы.

– Мистер Лэндор, все это выходит далеко за грань шутки.

Он прислонился к краю стола Тайера. А затем этот закаленный в боях офицер стал вдруг запинаться:

– Кто… кто бы ни… снял тело кадета Фрая, он, должен признаться, совершил особенное, я бы даже сказал, особенное до ужаса осквернение. Такого рода… что не каждый…

Бедняга, он, возможно, и дальше продолжал бы вот так топтаться на месте, предоставляя Сильванусу Тайеру перейти к сути. С прямой спиной, положив одну руку на футляр для документов, а другой сжимая шахматную ладью, тот поднял голову и сообщил новость с таким видом, будто зачитывал результаты зачета:

– У кадета Фрая было вырезано сердце.

Повествование Гаса Лэндора

3