Всевидящее око

Алексей решил оставить девушку в покое и вновь вернулся к созерцанию местных суровых пейзажей. Но однообразные виды бескрайних вод и каменистых берегов, поросших сосновым лесом, быстро надоели. Куда больше беспокоила таинственная секта. Да, путники вернули себе одежды, доспехи, мелкие припасы и часть денег, но только сейчас великий герцог осознал, какой авантюрой была их экспедиция. Воистину пойди туда – не знаю куда, принеси то – не знаю что.

День незаметно подошёл к концу. Солнце клонилось к горизонту, золотило рябь моря. На востоке среди сосен и россыпи скал показалась уютная гавань и невзрачный городишко. Следы разрушений и пожара Алексей увидел издали. Восстановительные работы велись давно, однако до полного завершения дело не дошло. Строители старались закончить до первого снега и добились многого. Возвели крепость, срубили портовые склады, причалы, казармы и дома для работников. И всё равно город выглядел уныло, а воспоминания о недавнем нападении краснорожих вызывали плохо скрываемый страх.

Борт корабля коснулся причала, матросы под крики капитана бросили канаты. Кайдлтхэ поспешила рассчитаться с угрюмым бородачом. Путешественники ступили на незнакомый берег.

Близился вечер, но стройка не прекращалась. Стучали топоры, визжали пилы, кричали плотники. Всюду стружка, кора, брёвна и грязь. Трактира или постоялого двора в Рамтрэле не оказалось. От гостевого дома осталась куча чёрных головешек. Новый ставить не спешили. Никто из торговцев не хотел рисковать и вкладывать деньги в сомнительное предприятие. Приезжие останавливались в работных домах. Кайдлтхэ не захотела спать вместе с немытым мужичьём и договорилась о ночлеге с хозяином единственной в городке продуктовой лавки. Тот за серебряный эрб не отказал странникам в крове и скромном ужине.

Торговец жил бобылем, служанку не держал. Потому пришлось ограничиться кубком кислого вина, ячменной лепёшкой да жареной рыбой. К тому прибавлялись теснота и всяческие житейские неудобства. Но за эти страдания путники были сполна вознаграждены многословием негоцианта. Лавочник принадлежал к тем немногим коренным жителям, которым удалось пережить нападение избавителей. С воодушевлением он рассказывал о пожаре, кровавой резне, нравах рыбаков, охотников и лесорубов, о диких снотах, повадках зверей и прочей ерунде. О сектантах знал немного, но всё же больше, чем другие. Иеремиты иногда заходили в город прикупить кое-какие припасы. Праздных разговоров не вели. Отшельников побаивались и старались обходить десятой дорогой. Гуляло множество самых невероятных слухов, и некоторые, как казалось торговцу, распускали сами затворники. Болтали о бессмертном маге, о его невероятной силе, о паломниках, навсегда сгинувших в каменных лабиринтах древней обители. Люди и впрямь исчезали. Мало кто возвращался из таинственного храма. О том месте среди горожан шла дурная молва. Иные искатели приключений и волшебных артефактов, прослышав о стеклянной пустоши, якобы находившейся на месте храма, пытались найти там свою судьбу. Но большинство из них наверняка обрело только смерть. Те, кому посчастливилось вернуться, предпочитали помалкивать об увиденном и надолго в Рамтрэле не задерживались.

Рассказы лавочника только распаляли воображение, но не вносили никакой ясности. Правда в них беззастенчиво мешалась с вымыслом. Алексей рисовал себе самые невероятные картины, одна выходила страшнее и нелепее другой.

Кайдлтхэ не собиралась засиживаться в заштатном городишке, а потому на утренней заре следующего дня путешественники выступили в поход. Поначалу шли широкой дорогой, протоптанной множеством ног и копыт. После обеда, как миновали вырубки, просека превратилась в узкую тропинку, а вскоре и вовсе исчезла среди каменных глыб и густого леса. Рамтрэл стоял у границы, поэтому в чащу углублялись немногие охотники да военные разъезды. Граница выглядела весьма условной. Ни тебе цепи крепостей, ни многочисленных гарнизонов. Далее на север жили сноты, и конфликты с ними не выглядели чем-то из ряда вон выходящим. Сноты, как рассказывали местные, промышляли охотой на пушного зверя, часто менялись с тамарвалдцами, но могли и стрелу пустить.

В таком глухом краю не стоило опасаться агентов гильдии, посланников братства «Две молнии» или служителей Трибунала. Здешние леса не привлекали даже д'айдрэ. Жизнь на грани выживания оставалась уделом снотов, обречённых на темноту и варварство. Дикари не знали ткачества, одевались в звериные шкуры и часто, как их деды и прадеды, пользовались кремневым оружием.

Удалённость от цивилизации наверняка сыграла основную роль при выборе места для храма. Смущали только слухи о Стеклянной пустоши. Использовали сектанты древние артефакты Дардаэра или просто питали интерес к истории, Алексей, да и Кайдлтхэ, так и не узнали из путаных рассказов торговца. И всё же обитель основал Айльтмэрд Даэрлксайд из Дома Крыла ночи, и этот факт серокожей говорил о многом.