Всемуко Путенабо

— Вот. — Алекс протягивает завернутую в газету и перетянутую резинкой пачку банкнот. — Десятка.

— Спасибо… Ты же понимаешь, отдам нескоро…

— Понимаю.

Впереди светится рекламная вывеска «Атриума». Они останавливаются и выходят недалеко от автобусной остановки, в другом месте здесь машину поставить негде. Мгновенно пробирает мороз. Мимо бредут похожие на роботов люди, они ничего не видят, они знают цель и движутся к ней вопреки обстоятельствам. Злой ветер ошпаривает колючим искристым снегом.

— Почему полиция? — интересует Алекса.

— Не понимаю. Все абсолютно легально. Обвинения глупы и притянуты за уши.

Алекс выслушивает подробности, его губы кривятся:

— Притянуты, но основательно. Сидеть твоему генеральному, это точно. Если раньше его на куски не порвут.

Кирилл не понимает.

— Вкладчики волнуются. — Улыбка Алекса недобра. — В том числе Сыч с ребятами. Ищут Горского и тебя.

— Меня?! Почему?

— Горский исчез. Развелся, занял денег и исчез.

«Обманутые вкладчики» — говорил следователь.

— Где твой телефон? — спрашивает Алекс.

— Разобрал. По нему меня могут…

— По нему могут связаться и изменить инструкции похитители.

— Я собирался включить позже.

— Отдай мне. — Корпус телефона исчезает в одном кармане Алекса, аккумулятор в другом. — ПИН-код есть?

— Восемьдесят шесть тринадцать.

Они медленно продвигаются к «Атриуму». Час Икс приближается.

— Время. Прости, прикрывать буду один, своих подключить не смогу. Ты теперь — дичь. Твой телефон буду держать включенным, если позвонят, отслежу. Объявятся вторые — представлюсь тобой и приму меры.

Кирилл кивает. Голова не вмещает всего, что надо. Она вообще пуста. Сейчас там живет только надежда.

Из параллельного мира доносится:

— Я буду поблизости, вмешаюсь только при угрозе жизни. В остальном — что бы ни случилось, меня не должны увидеть с тобой. Когда обмен состоится, домой не ходи. В любом случае не ходи, пока Горского не найдем. Мне теперь звони на другой номер. — Пальцы Кирилла автоматически принимают что-то протянутое. — Это тебе аппарат для экстренной связи, потом вернешь. Но лучше пользоваться электронкой с чужих компьютеров.

Кирилл снова кивает. Ему вручают листок с номером, на который звонить, и и-мейлом.

Без двух двенадцать. До входной арки сто метров.

У Алекса звонит телефон.

— Слушаю, — говорит он в трубку. — В центре. А без меня никак? Сейчас буду.

Он поворачивается к Кириллу:

— Прости, вызывают. Отказаться нельзя. Не забудь, что мне тоже поручено тебя искать, постарайся не делать глупостей.

— Постараюсь.

— Удачи, — говорит Алекс.

Пожатие рук.

— — —

Ругается последними словами умирающий под ногами раздавленный снег. Не глядя по сторонам, Лиза спешит домой. Допрос затянулся. Караулин очень старался, но притянуть и ее не получилось.

А она теперь безработная.

Вот и подъезд. Тепло. Голос из темноты:

— Лиза!

Она не пугается. Ждала. Надеялась — и не ошиблась.

— Пойдем, — просто кивает она и направляется к лифту.

Сумбур в сердце. Смесь радости и страха на прячущемся за отстраненностью лице, красном не только от мороза.

— Нет, — останавливает ее Кирилл, берет за руку и разворачивает к себе.

Глаза в глаза. И что же, что темно? Неважно.

— Не зайдешь? — огорченно выдыхает Лиза.

— Не сейчас, — бросает гость. Кашляет.

— Простыл?

Кирилл морщится:

— Пробежка аукнулась. Отвык. По морозцу-то.

— Чаю?

— Нет, кх-кх, спасибо. Что интересовало следователя?

Лиза косится по сторонам. Почтовые ящики скалятся грязными ухмылками, боковые квартиры затаились во мраке, от входной двери сквозит. Войти могут в любой момент.

— Может… все же поднимемся? — настаивает она.

Новый приступ кашля сгибает Кирилла пополам.

— Хорошо, — наконец, соглашается он.

Лиза идет вперед. Ему не видно, что она улыбается.

— — —

Он простоял более трех часов. Стоял бы и дальше. До вечера. До утра. Неделю. Жизнь.

Звонок в кармане вернул из небытия.

— Как дела? — спрашивает Алекс. Он говорит едва слышно. Видимо, рядом находятся те, кому не следует знать о разговоре.

— Никого.

— Ты еще там?!

— А что делать?

— Они не пришли и не позвонили. — Голос Алекса тих. — Три часа — слишком большой срок. Уже не придут.

— Что теперь?

Кирилл говорит устало и почти равнодушно. Единственное чувство — дикая опустошенность. Он не знает, что делать и зачем жить. Алекс сообщает:

— Тебе — ждать. Мне — искать.

Итак, жить ради будущего. Все еще наладится. Обязательно.

В голове гуляет ветер, а надо строить планы. Куда податься? Правила просты: если тебя ищут — будь на шаг впереди. Иначе…

Он понимает. Все обычные связи отпадают. Вот только…

Кирилл смотрит по сторонам. Неужели в век сотовых этот аппарат не снят и не сломан? Удачно, не нужно искать кого-то или что-то, не нужно просить.

Кутаясь в шапку и воротник, он покидает арку «Атриума», на которой как честный человек уже обязан был жениться, если бы овеществилось все, что о ней за эти часы передумал. Из кармана брюк появляется завалявшаяся потрепанная карточка-жетон. Хранил, будто знал. Жетон входит в отверстие таксофона.

Давно остывший труп уличного телефона мертво глядит на Кирилла дырами с цифрами.