Всемуко Путенабо

– Постой, не кипишуй. – Следует успокаивающий жест, похожий на жест отчаяния. – У него деньги…

– У многих деньги, – перебивает Сыч. – У меня тоже.

– …и компромат.

Вот оно что.

– Ладно, – говорит Сыч. – Понял. Спасибо. – Глядя на испуганно бегающие глазки собеседника, добавляет: – Будем считать, что этого разговора не было.

Он задумывается. У неизвестного компромат на известных в городе людей. Но вместо того, чтобы искать и башку на кол насадить, эти господа втихую исполняют требования. Чего боятся? Кого?

– Еще вопрос.

– Я сказал все, что знал. Сегодняшняя сделка закрыта.

– Не все, и не закрыта. – Сыч непреклонен. – Скажи еще кое-что, оно касается нас обоих, и я сделаю тебе маленький сюрприз.

Не ради сюрприза, а потому что Сыч с живого не слезет, полковник обреченно кивает. Впрочем, нельзя сказать, что сюрприз тоже не сыграл роль. Полковник любит сюрпризы, если они приятны.

– Почему не попросил меня разобраться с этой сволочью? – жестко осведомляется Сыч.

Полковник тяжко вздыхает:

– Жена. Не хочу, чтобы узнала.

Сыч неожиданно понимает:

– Гулянки твои всплыли?

– Мелочь, а неприятно, – морщится тот. – Рита и так зудит по поводу и без повода. И оттуда, – полковник закатывает глаза вверх, – давят, просят того же. Проще было согласиться. А про твои вложения никто не знал.

Теперь Сычу понятно все. Поймали карасей на удочку.

– Жанна, возвращаемся в офис, – бросает он в сторону стола.

Ритуально пожав вялую рыбу полковничьей ладони, Сыч направляется к выходу. Через несколько шагов он вдруг останавливается и оборачивается к послушно цокающей вслед за ним обаяшке:

– Жанночка, как считаешь, со скрипом, но честно исполнивший обязательства проигравший заслуживает утешительного приза?

– Ваш друг был так мил, Борис Борисович, – без раздумий и тени смущения сообщает секретарша. Она разворачивается к покинутому всеми страдальцу. Продолжая очаровательно и бесконечно наивно улыбаться, она берется пальчиками за нижние кончики платья, и на краткий миг оно взмывает вверх.

Сыч стоит позади, поэтому одного только полковника ослепляет вид выпуклого холмика, в ухоженность и красоту которого хозяйка вкладывает немало времени и средств. Не видя, но помня о ее нелюбви к белью, Сыч усмехается.

Проказница. Впрочем, пусть старый хрыч порадуется. Человек нужный, не сегодня-завтра опять пригодится.

– – – – – – -

Противник не отвечает. Стоны перемежаются затяжным кашлем.

– Санек, он больной, – первым понимает происходящее водитель.

– Точняк.

Больной не сопротивляется, он лежит, скрючившись, его бьет озноб. Санька вытряхивает его из пуховика, сдирает шапку и выпихивает из машины на полном ходу:

– Будешь знать. Моя она!

Часть 4. Суббота, вечер

– Выжигалова нашли?

– Где-то здесь. Говорят, покурить вышел.

– Кто ему разрешал? Почему выпустили? Он знает, сколько времени прошло? Кто за него играть будет?!

– Ищем.

– Плохо ищете. Процесс стоит. Гад! Сценарист!

– Здесь.

– Не могу больше. Убирай роль Выжигалова.

– Как же?! Нельзя, столько отснято с учетом его персонажа… Может, найти кого-то другого?

– Где?! Не можешь убрать – своди к минимуму. Сделай так, что он вроде бы есть, но его как бы нет. Понял?

Сценарист жмет плечами.

– Постараюсь.

– Мотор!

***

Снежная масса, перемешанная с песком и солью, брызжет в стороны. Навевающий похоронные мысли необъятный черный «Тахо» на дороге смотрится как гроб среди овощных ящиков, он летит вперед подобно носорогу в саванне. Одним своим видом он заставляет посторониться всех, кто хочет жить долго и счастливо.

Внутри двое. Тот, что за рулем, указывает вперед:

– Смотри.

– Не слепой.

Сосед справа тоже видит, как из преследуемой «Лады» выкидывают человека. Видеорегистратор высокого разрешения фиксирует происходящее.

– За кем?

– Сказано – перехватить «Ладу».

Они проскакивают вслед за ней на красный сигнал светофора. Выехав левыми колесами далеко за утонувшую под снежным крошевом двойную сплошную линию, отчего встречный автопоток едва не уходит на тротуар, прижимают преследуемых к обочине и профессионально проводят захват.

Внутри двое парней, один нетрезв и взвинчен, второй, хозяин «Лады», истерически хохочет, лежа разбитой мордой на капоте:

– Тоха против «Тахо». Ноль один не в нашу пользу.

– Не в вашу, муть вашу, – любезно подтверждает мужчина в черном костюме, прикладывая его по затылку рукоятью пистолета.

Осмотрев и заперев «Ладу», преследователи грузят парней в свой огромный джип. На прохожих они не обращают внимания. Впрочем, глянув на мрачного стального мамонта и его номера, прохожие сами не стремятся проявлять излишнее любопытство.