Всемуко Путенабо

– Как на праздник. За себя оставь эту, сегодняшнюю, с красивым задом и глазами, которые не знают, как этим задом распорядиться.

– Полину из информационного?

– Да. Для тебя будет особое поручение, другие не потянут.

Жанна искренне рада и, кажется, почти готова расцеловать. Засиделась в офисе, запылилась.

– Вот адрес, – Сыч пишет вынутым из кармана золотым «Паркером», – будь через час и жди меня.

С глаз долой, из сердца вон. Дверь хлопает, секретарша мгновенно забыта. Сыч выходит. Трое ребят, не так давно сменивших кожанки на костюмы, поглядывают по сторонам и, прикрывая телами, усаживают в машину. Бронированный мастодонт бесшумно прыгает вперед.

Горский, сволочь… Знал все заранее. Про наезд полиции, про амнистию. Продумал. Снял деньги. Продал недвижимость. Занял у доверчивых приятелей. Выходит, готовился давно. Обманывал, глядя в глаза?

Ну что же. Милостивый и милосердный – не про Сыча.

– К дому Горского, – командует он шоферу.

Надо лично встретиться и поговорить по душам с женой бывшего партнера. Гм, бывшей женой. Будущей вдовой.

– – – – – – -

Девушка глядит на Марго с немым обожанием, которое граничит с благоговением. Хоть сейчас на костер, только прикажи.

Лицезреть лично – что ангела увидеть. Чудо. Как если бы Президент на огонек заглянул. Марго невесело усмехается.

Пришлось. Не было выбора. А все Чарли.

– Когда? – Она сводит брови.

– Я стараюсь… – лепечет девушка.

– Когда? – грозно грохочет Марго, и огонь в глазах.

Лиза бледнеет.

– Постараюсь сегодня… С ним очень трудно. Почти не пьет, намеки не понимает, к близости не стремится. Даже задумываюсь: может быть, импотент?

– Ты провалила задание, – констатирует Марго и величественно усаживается. Кресло услужливо растекается и замирает в приниженном реверансе. – А ведь я рекомендовала тебя в Комиссию.

На Лизу страшно смотреть. Ужас, страдание, желание исправить…

– Сегодня! – восклицает она громко. – Обязательно! Даю слово!

Марго снисходительно взирает. Молчит. Раздумывает.

Бедная девочка. Мечтает о вершине. Идиотка.

Тихий вздох вырывается сам собой. Марго глядит в сторону. Как все посвященные нижнего круга, эта девочка думает, что Чрезвычайная Комиссия, она же Комиссия Четырех или просто Комиссия, – основатели. Правду знали только сами комиссионерки. Не основатели, а зицпредседатели. Без Чарли не было бы Лиги. Первоначальный выбор и создание Комиссии – тоже заслуга Чарли. Как и идея, формат, методы и структура Лиги в целом.

– Помощь потребуется?

Лиза вскидывается:

– Что вы! Я сама…

– Подумай. Последний шанс. Речь не о тебе, а о задании. Завтра может быть поздно. Проиграешь ты – проиграем все мы.

– Сделаю любой ценой.

Удовольствие в усталых глазах Марго:

– Вот это ответ.

– – – – – – -

– Входите, Борис Борисович.

– Здравствуй. Как жизнь?

Горская разводит руками: сам, мол, знаешь, потому и явился.

Сыч вешает пальто в прихожей, разувается и проходит в холл. Дом Горских небольшой, но расположен среди дорогих особняков и обставлен внушительно. Чувствуется, что доход у семьи достаточный.

Хозяйка забывает о горестях и вспоминает о гостеприимстве:

– Кофе?

– Не откажусь. – Он опускается в антикварное кресло, удобно тонет, откидывается. Из окна открывается чудесный вид на проходящую неподалеку улицу. – Лера, мы с тобой давно знаем друг друга. Скажи честно, что произошло?

– Володька взбрыкнул.

– Переведи.

Валерия Даниловна, серьезная солидная женщина в расцвете лет, эмоционально всплескивает руками:

– Не знаю, какая вожжа ему попала… пусть и знаю куда. Жили нормально, мелкие его грешки старалась не замечать, думала – перебесится, остепенится. Годы-то. Мы же всё всегда вместе, никто нам ничего просто так не давал, сами у жизни брали. И всегда вместе.

Сыч смеется:

– Никто не давал, сами брали – в зависимости от контекста это разбой либо групповое изнасилование. Карается законом.

– Перестань. – Горской не до шуток. – Представь, теперь эта мразь меня кинула.

– Меня тоже.

– Тебя? – Валерия Даниловна удивлена, если не сказать больше.

Таких, как Сыч, обманывать – что вверх какать.

– Да, старого приятеля, защитника, спонсора и клиента.

– Поэтому ты… – догадывается хозяйка о причине визита.

– Как это было? Подробно. Спасибо. – Сыч принимает из ее рук чашку кофе.

Валерия Даниловна садится напротив.

– На днях он вернулся взбудораженный, сказал, что предстоят большие перемены.

– С кем встречался?

– Не сказал. Я не спрашивала. Он был где-то в верхах. Он много где бывает.

– Дальше.

Сычу не до разглагольствований, каждое лишнее слово – как ножом в печень. Чашка в руках подрагивает. Охотничий азарт накрыл с головой, ружье заряжено, собаки спущены. Осталось найти хитрую лисицу и нажать на спусковой крючок. Содрать шкуру и сделать чучело. И выставить на видное место. Чтоб.

– Володя объяснил мне, что нужен срочный фиктивный развод и за день оформил все бумаги.

– Сбережения?

– Мои остались при мне. Не отдала. Все записанное на него он снял, строившийся для детей коттедж продал. Сказал, нужно много денег, которые затем вернутся в большем размере. Сказочник.

– Может быть, сказочник не он? – подбросил Сыч.

– Тогда Буратино на поле чуде… хм, дураков.