Всемуко Путенабо

– Амнистия распространяется на подозреваемых по экономическим статьям, которые имеют на иждивении малолетних детей, – поясняет он.

Мгла прорезается озарением:

– Скажите, Ефим Натанович… Разводом Владимира Терентьевича занимались вы?

– Бумаги готовил я.

– Из-за спешки?

– Именно, – хитрый мудрый взгляд поверх очков благодарит за понимание. – И как вы уже догадались, детей Горский оставил себе.

– – – – – – -

Они ушли от Кристины благополучно, никто не видел. Квартиру оставили – комар носа не подточит. Спецы. Именно за таких людей и возможности Алекс ценит Сычевскую контору.

Колумб сразу распрощался. Горбатый, едва вернувшись в офис, унесся к подвывавшему дополнительным вентилятором любимому «гробу» с монитором. Будет до упора копаться в добытом. Проктолог. Разве нет? У того и другого найденное в рабочих объектах, как правило, равнозначно.

Алекс расположился в своем кабинете. Секретарша Жанна предложила принести кофе. Секретарша в офисе – одна на всех, старается. Тоже невзирая на выходные. Ее стол располагается прямо в холле. Не столько даже секретарша, сколько хозяйка офиса. Распорядительница.

Принесла, призывно повиляла бедрами. Прикоснулась плотным растекшимся жаром к напряженной спине. Сильные пальчики без просьбы стали разминать ему затекшую шею.

Хорошо…

После ухода жены, бросившей Алекса в тяжелый момент, он сторонился женщин. Жанна – приятное исключение.

– Работаешь? – Наклон. Кошачья грация. Игривый тон.

– Думаю.

– Помочь?

– Всемуко Путенабо – ничего не говорит?

– Это по-грузински или по-японски?

– Спасибо за кофе. – Он склоняется над планшетом.

– Шеф интересовался ходом работ.

– Передай: будут результаты – зайду.

Алекс не в настроении. Он не мальчик на побегушках. От него ждут дел, он и занят делами.

В глазах – сайт. Что бы это значило? А ведь что-то значит.

Умная подружка бесшумно исчезает.

Чертово «Всемуко Путенабо». Под непонятным заглавием на единственной странице сайта – таблица. Около двадцати имен по горизонтали, в названиях столбцов. Все женские. У кого-то вписано не имя, а прозвище. «Артистка», например, или «Скромница». Четыре последних, начиная с «Марго», выделены, они белые на черном фоне.

По вертикали таблица состоит из трех позиций: «Главные», «Поддерживающие», «Особые».

Внутри – цифры. Разные. От нуля до трех десятков. Самые большие – в «Главных», в двух других – нули-единички-двоечки.

Ниже таблицы только сообщение: «До события осталось дней». И цифра в окошке под сообщением – единица. Все.

Взрывается трелью выспавшийся телефон. Объявились с отчетом ребята, проверявшие алиби Агеенко, Горского и жены Горского. Работы продолжаются, поскольку запрет Сыча на постороннее обойти легко – дело Алекса напрямую связано с поисками Горского. По просьбе Алекса ребята задают и другие вопросы.

Отчитывается Дым. Так прозвали за то, что в свои недотридцать – белый как снег. Причем, это не естественный цвет волос, не от рождения. И не краска. О том, что стало причиной, Дым не распространяется, зато каждое слово седого парня всегда выверено и весомо:

– У жены крепкого алиби нет. Вроде бы сидела дома с детьми. Горский вчера уже отсутствовал.

– Агеенко?

– Соседи говорят, что женщины к нему периодически ходят, мужчина видный, неженатый. Про пятницу не помнят. Не видели.

– Плохо. Ищите еще.

Главный подозреваемый, у кого есть мотив – Кристина – к фактам похищений Алены и Павлика не причастна, алиби железное – два любовника и наряд полиции.

Агеенко при личной встрече не ответил на последний вопрос Алекса. Он не удивился, не стал спрашивать, зачем это нужно «детективу, занимающемуся разработкой Кирилла Матвеева».

– Где вы были и что делали вчера вечером? – спросил Алекс перед прощанием. – И кто может подтвердить?

– Не ваше дело, – грубо ответил Агеенко и захлопнул дверь.

Ничего, если понадобится, его снова спросят, но уже другим тоном.

Опять звонок, теперь на проводе Леонид. Напарник интересуется с ленивой ехидцей:

– Успешно?

– А у тебя?

Смешок. Умиротворенно:

– Давно мечтал.

– Что выяснил?

– У нее вся попа в родинках.

Алекс злится.

– Теперь по делу, – мгновенно перестраивается Леонид. – На полную откровенность не вывел, но кое-что узнал. И от нее, и от соседей. – Пауза, набор воздуха. – Бывшего мужа Кристина бесконечно ненавидит, что значит – еще любит. Живет с сыном, при первой возможности спихивает нянькам или Кириллу. Она уже подставляла Кирилла, на время бесследно исчезая с Павликом, чтобы бывший муж понервничал и помучился. Несколько раз срочно занимала у него значительные суммы на лечение сына, на отдых с сыном… В общем, на многое. Деньги потрачены на себя. Потом, что естественно, не отданы. Кстати, одно время даже за возможность видеться и общаться с сыном Кристина требовала платы. Сейчас вроде бы утихомирилась.

– Думаешь, могла забрать сына и спрятать?

– Вариант. Могла придумать так вымогать очередные деньги, зная, что при угрозе ребенку Кирилл в полицию не пойдет. А вообще – знойная женщина… Завтра чем-то занята, а послезавтра снова пойду трудом и потом добывать новую информацию.