Всемирный следопыт, 1928 № 08

УЗБЕКИ (городское население). Узбеки-турки по происхождению, численностью около 4 000 000, образовавшие ныне УзССР, не являются чистым по крови народом. Основное ядро узбекской народности составляют так называемые «сарды» — иранское по происхождению и турецкое по языку население. Известная часть узбеков до сих пор находится в состоянии полуоседлом с сохранением родовых отношений и кочевых традиций. Городское же население Средней Азии почти наполовину составляют таджики-иранцы, говорящие на таджикском языке (наречие персидского языка). Города Средней Азии являются продуктом древней иранской культуры.

Бухара, Самарканд, Ташкент насчитывают тысячелетия своею существования. Тип города однообразен по всему Туркестану; у многих городов сохранились еще остатки древних городских стен с башнями и воротами; немощеные улицы узки и извилисты; по обеим сторонам тянутся высокие глинобитные заборы, из-за них высятся гладкие фасады домов без окон с плоскими крышами; почти на каждой улице — мечеть с невысокими колоннами минаретов. Фантастический вид имеет город в предзакатный час, когда багрянцем пламенеют стены, улицы пусты и азанчи с минарета протяжно выкрикивают призыв на молитву… В центре города располагается обычно базар — лабиринт узеньких немощеных улиц с лавками по бокам. Базар не только место торговли, но и место производства: отдельные кустарные отрасли располагаются в особые ряды— ювелирный, кузнечный, деревообделочный и т. д. Ряды с красным товаром обычно бывают крытыми; солнце, пробиваясь сквозь щели крыши, зайчиками играет на пестрых шелках. В базарные дни эти улицы кишат народом — пешим и конным; верблюды, ослы, арбы с громадными колесами заполняют все проходы и проезды. Всюду на базаре разбросаны чайные лавки (чай-ханэ) и харчевни. Чай-ханэ — это клуб, здесь целыми днями толпится народ; посидеть за чашкою чая, слушая рассказчика или певца, — любимое времяпрепровождение узбека. Гремит туземный оркестр: рев длинных труб — «карнаев», бой барабанов, высокие пронзительные звуки кларнетов, ведущих мелодию, — все это производит оглушительное впечатление. В праздничной пестрой толпе мужчин обращает внимание отсутствие женщин. Лишь изредка в толпе мелькают странные фигуры: лицо закрыто сеткой из конского волоса, с головы до ног спускается серый халат; это — узбекская женщина. Затворничество женщины, наложившее отпечаток на все стороны быта, постепенно изживается, но с фактом этого затворничества пока связан самый тип селений, план жилища, весь уклад жизни.

Жилище узбека делится на две половины: наружную — мужскую и внутреннюю — женскую («ичнаре»). На мужской половине кроме хозяйственных построек помещается комната для приема гостей, у богатых узбеков отделанная резным алебастром и росписью; посередине двора — два-три дерева, грядка цветов, да течет сурык; узкий под углом коридорчик ведет во внутренний двор. Внутреннее убранство комнаты, в которой живет семья, несложно: пол устлан ковром и войлоком, в стенах — ниши с сундуками, узлами одежды, парадной посудой; окон нет, и свет проникает через открытые двери и резные решотки, вделанные в стены поверх дверей; в полу — очаг, представляющий углубление, на дне которого лежат угли; над очагом — столик, покрытый одеялом; желающий погреться спускает ноги в яму и поверх закрывается одеялом.

Здесь — кипучая жизнь: женщина в домашнем костюме суетится по хозяйству; круг ее обязанностей и занятий не выходит за пределы двора, на ее руках — дети и работа по дому. Кухонные обязанности узбечки несложны: ежедневной пищей служит чай с лепешками, да к вечеру жиденькие болтушки. Малосостоятельные женщины заняты еще подсобной работой, повышающей заработок семьи, — прядение хлопковых ниток, вышивание платков и тюбетеек и т. п. Положение женщины в семье подчиненное, они приобретаются за «калым» — выкуп; женщины встают при входе мужчин и едят от них отдельно; культурный уровень низок, грамотные — единицы. Естественно, что призыв к женщине-узбечке сбросить покрывало находит широкий отклик и составляет живой, кровный интерес тысяч обездоленных женщин…