Всем спасибо

Егор работал в каких-то продажах, был бисексуалом, обладал приятной внешностью, манерами и спокойным характером, был эрудирован, начитан и очень обязателен. Он постоянно нуждался в сексе, и мог достигнуть в нем успеха, если бы не особенность, делавшая его совершенно несчастным. Егоркин пенис был невероятно огромным, в эрегированном состоянии напоминавшим батон колбасы «Докторская» длиной в двадцать пять сантиметров. Когда Егор раздевался догола, его внешняя гармония сразу пропадала, подавленная доминирующими размерами грозного «хобота» и двумя колыбахами кулаков. Обнаженная фигура Егора недвусмысленно сулила: «Выебу и отхуячу!» — и оба этих акта чисто внешне обещали стать для жертвы фатальными. Егоркина физиономия при этом жила отдельной от атрибутов мужественности жизнью, вечно сохраняя унылое выражение философствующего орангутанга.

Мало кто из случайных партнеров Егора мог выдержать экзекуцию сексом. На знакомствах в клубах и на улице он давно поставил крест. Свидания заканчивались конфузами. Снять девочку или мальчика для него не представляло особого труда, но когда он приводил их домой и предъявлял им свою шнягу… Ему просто никто не давал. Он рвал любые предоставленные отверстия — влагалища, задницы и рты. И в этом не было его вины. Есть у членов такая особенность — дополнительно разбухать прямо перед эякуляцией. Член Егора, к тому же, перед началом акта не мог встать на сто процентов. Ему банально не хватало крови без того, чтобы забрать её от жизненно важных органов. Да еще и сами модели слезно просили Егора не возбуждать своего монстра до наивысшей степени, оставив его несколько вялым. Однако во введенном состоянии он находил какие-то скрытые резервы и достигал своего максимума, а потом еще чуть-чуть поддавал жару перед самым извержением. Последствия такого маневра с неподготовленным партнером бывали плачевны.

Егоркин «крест» был массивностью мастодонта, который мог сутками стоять на одном месте, пожевывая листву с верхушек деревьев. Поначалу, с таким болтом и кулаками, я загорелся мыслью снимать его в рэйпах. Но на съемках выяснилось, что единственный акт агрессии с Егоркиной стороны, который не будет равен по движухе утреннему туалету сантехника Петрова — это если Егор своей елдой забьет кого-нибудь насмерть, отвлекая зрителя такой «изюминкой» от всепоглощающей медитативности происходящего.

— Егор, ну постони немного! — говорю я.

— М-м-м… Ы-ы-ы… — стонет Егор.

— Блядь, кто так стонет?!

— Я только так могу.

Видимо поэтому Егор стал развивать себя в нетрадиционных областях секса, например — фистинге. Со свойственной ему вдумчивостью Егор садился на диванчик и погружался в самосозерцание. Так он мог просидеть от двадцати минут до часа, после чего был способен ввести в свой задний проход бутылку из под пива или шампанского практически целиком. Благодаря этому Егор очень подружился с Михаилом. Они были, как два кусочка паззла, которые идеально подходили друг ко другу. Когда они пересекались на съемках, то в перерывах между своими дублями с удовольствием предавались игре в «колечко и сваечку», в их случае носившей название «ракетоноситель и пусковая шахта».

И все же я нашел применение Егоркиному «таланту» на съемочной площадке, успешно используя его в качестве орудия дисциплинарного возмездия. Когда кто-то из моделей срывал график работы свинским опозданием или прибывал на студию в нерабочем состоянии, он ставился в пассив с Егором. Я воплощал формулировку «начальство выебло» практически буквально.

— Адик, прости, пожалуйста, у меня срочно разболелся зуб, пришлось нажраться, бла-бла-бла…

— Ничего-ничего, бывает. Сегодня снимаешься с Егором.

Модели трещали по швам и понимали, что подводить коллектив нельзя. Дисциплина крепчала на глазах.

Бывали и необычные дисциплинарные огрехи, характерные только для моего бизнеса. Например, один недобросовестный гей прибежал на съемки, «забив» на предварительные процедуры промывания рабочего отверстия, в то время как каждая профессиональная модель должна блюсти порядок в орудии своего труда.

В результате этой халатности случился инцидент. Снимая крупные планы, мне приходилось, если помните, находиться в считанных сантиметрах от эпицентра соития. Производственные травмы в таких условиях более чем возможны — то задницей по голове получу, то лягнут, а то и обрызгают чем-нибудь слегка. На этот же раз при извлечении пениса из заднего прохода, мои брюки окатило реактивной струей говна, что нанесло заметный ущерб даже моему прочному душевному здоровью.

Виновник «лежал» под Егоркой недели три, постигая необходимость личной гигиены если уж не для себя самого, то для пользы общего дела. Моделям ведь тоже неприятно «толочь говно» в заднице у неряхи.

Инцест.