Всем спасибо

Частично мы были к этому готовы, и захватили с собой кучу тряпок для обматывания спутанных Марсиковых конечностей. Однако Марсик выл, и, зная его анемичную покорность, мы понимали, что ему по-настоящему нестерпимо больно.

В ход пошли куртки, свитера и даже шерстяные носки. В итоге место крепления цени к конечностям представляло собою абсолютно нефотогеничный тюк разнообразного тряпья. Только в этом случае Марсель был согласен потерпеть минуток пять. Я решил — хер с ним, не буду брать эту вязанку в кадр, и сосредоточусь на опухшем и раскрасневшемся Марсиковом лице. Мы приступили к съемке.

Марсику пришлось болтаться на цепи минут сорок. Сначала у меня сел аккумулятор камеры. Пока я с матюгами обшаривал кофры в поисках запасного, у обоих насильников опали хуи. А что вы хотите? Лес, зима, белочки и верещащий Марсель, который успел проклясть весь север в целом и Питер в частности. Не возбуждает ничуть.

Чтобы не мучить Марсика по-настоящему, мы решили начать с побоев, не дожидаясь эрекции. Оба актера-насильника занимались какими-то восточными единоборствами, и эти кадры получились отменными. Парни били висящего страдальца из различных стоек, с разворота и в прыжках, сопровождая удары душераздирающим видеомагнитофонным мяуканием мастеров кунг-фу. Марсель страдал, раскачивался туда-сюда, как боксерская груша, и умолял перейти к ебле.

Наконец, ребята расслабились, согрелись и развеселились. Их члены восстали, и Марсику было выдано в рот по полной программе. Анапский изгнанник представлял собою великолепное зрелище — пылающие уши, залитое кровью и спермой лицо с выражением неподдельной усталости и обреченности. Экзистенциальность картины дополнялась бессильно свисающими руками, с кончиков пальцев которых капала на белый снег бутафорская кровь.

Я произнес сакральное «снято!», и Марсик разразился облегченными матюгами. Сняв с дерева, мы около получаса водили его по поляне под руки, а Марсик учился заново ходить, благодарно сжимая тощими ручонками наши шеи. Такие вот нежные отношения.

Трудно сказать, мог ли такой человек, как Марсель, чувствовать себя актером. Вряд ли. Скорее всего, он не способен был даже обдумать этот аспект, и был просто тупо согласен. Грех не воспользоваться.

Клиент опять был доволен.

***

Однако снова возник ряд оговорок, и я понял, что одного творческого подхода для съемок рэйпа категорически мало. Нужна была научная база, позволявшая привнести в сюжеты достоверность. Я засел за изучение материалов судмедэкспертизы о реальных изнасилованиях.

Я проштудировал все самые известные дела о маньяках, увенчав свой экскурс господином Чикатило. Я делал заметки, зарисовки кадров, небольшие сценарии.

Такая основательность требует жертв, и мне стали сниться кошмары.

Но, в результате, я двинулся к тому совершенству в съемках, которое позднее сделало меня общеизвестным в узких кругах авторитетом рэйп-контента.

Например, оказалось, что оральное изнасилование — практически нонсенс, поскольку это отличная возможность для жертвы в один миг лишить насильника основного рабочего инструмента. Если соитие в рот и происходило, то исключительно в качестве унижения, поскольку насильник при этом вынужден был разжимать челюсти жертвы, запихнув руки ей в рот и вставляя член между собственными пальцами. Физическое удовольствие от такого акта было равно нулю.

Неприятно, правда? Я не стану шокировать Вас остальными подробностями. Просто помните, что я — человек, и что мне действительно снились кошмары.

Сбивание.

Сценарий ролика был незамысловат. Грибник, с умильной корзинкой на локте, покидает свою «шестисоточную фазенду», и бредет по проселкам в направлении леса, предвкушая медитативный сбор различных даров природы. Следом за ним, держа дистанцию, настороженно следует зловещая тонированная «девятка». Большую часть времени ролика занимает как раз это преследование, символизирующее ожидание насильником нужного момента.

Наконец, вдали от случайных свидетелей, на лесной дороге, «девятка» дает по газам, в одно мгновение настигает жертву и, на всем ходу, сбивает её, поддев на капот. Жертва валится, из машины выскакивает злодей, распахивает крышку капота и, засунув под нее голову жертвы, с размаху «прикладывает» этой крышкой несколько раз. После чего следует бескомпромиссная заднепроходная ебля в той же позиции — головой в капоте.

Зловещая «девятка», дача, проселки и лес у нас были. А вот об сцену сбивания жертвы мы сломали все свои головные мозги, со спинными в придачу. Снять замедленно и ускорить в редакторе — слишком ненатурально, испортим всю задумку. Сбивать по-настоящему — страшно. И когда наш мозговой штурм уже превратился в клуб по интересам «Полное уныние», а головы — в плесневелые чуланы, «жертва» хлопнула себя по накачанным ляжкам и сказала: «Хуй с вами, сбивайте!» Это был один из тех актов творческого самоотречения, о которых я уже поведал.