Всем парням, которых я когда-либо любила

– Гейб! Отпусти меня! – кричу я, брыкаясь и колотя по его груди.

Он начинает кружиться, и все парни заливаются смехом.

– Я собираюсь удочерить тебя, Лардж! Ты будишь моим питомцем. Я посажу тебя в старую клетку моего хомяка!

Я так сильно хихикаю, что не могу вздохнуть; и чувствую легкое головокружение.

– Отпусти меня!

– Приятель, отпусти ее, – говорит Питер, но тоже смеется.

Гейб подбегает к чьему-то пикапу и определяет меня в кузов.

– Спусти меня отсюда! – возмущаюсь я, но Гейб уже убегает прочь.

Все парни забираются в свои машины, крича мне:

– Пока, Лардж!

Питер подбегает ко мне и протягивает руку, помогая спуститься вниз.

– Твои друзья просто сумасшедшие, – говорю я, спрыгивая вниз.

– Ты им нравишься, – произносит он.

– Правда?

– Конечно. Они терпеть не могли, когда я брал с собою Джен. Но тебе они только рады. – Питер обнимает меня одной рукой. – Идем, Лардж. Я отвезу тебя домой.

Весь путь до его машины, я держу голову слегка опущенной, позволяя волосам ниспадать на лицо, чтобы он не увидел мою глупую улыбку. Приятно быть частью группы, ощущать свою принадлежность.

37

Я вызвалась приготовить шесть десятков кексов на школьную распродажу выпечки для Китти. Марго пекла их в течение двух последних лет, поэтому я просто должна была это сделать. Она занималась этим, поскольку не хотела, чтобы люди считали, будто семья Китти не достаточно вовлечена в дела школьного родительского комитета. Оба раза она готовила шоколадные кексы, но я подписалась на маленькие кексики, так как подумала, что они будут пользоваться большим успехом. Купив несколько различных видов синей карамельной крошки, я смастерила маленькие флажки на зубочистках, на которых написано: «Академия Голубой Горы», подумав, что Китти было бы весело помочь мне их украсить.

Но теперь я понимаю, что Марго не зря выбирала шоколадные кексы, с ними гораздо меньше возни, нужно всего лишь залить тесто в одну большую формочку, запечь, нарезать и все готово. С маленькими кексиками куда больше хлопот. Тут необходимо разлить по формочкам идеально ровное количество теста шесть десятков раз, затем подождать, чтобы они остыли, и только потом покрыть глазурью и посыпать карамельной крошкой.

Когда я отмеряю восьмой стакан муки, раздается звонок в дверь.

– Китти! – кричу я. – Открой дверь!

Снова раздается звонок.

– Китти!

– Я провожу важный эксперимент! – кричит она в ответ со второго этажа.

Я подбегаю к двери и распахиваю ее, не потрудившись взглянуть в глазок.

Питер.

И он лопается от смеха.

– У тебя все лицо в муке, – говорит он, стряхивая ее с моих щек тыльной стороной руки.

Я уворачиваюсь от него и вытираю лицо фартуком.

– Что ты здесь делаешь?

– Мы едем на игру. Ты разве не читала мою вчерашнюю записку?

– О, блин! У меня был тест, и я забыла. – Питер хмурится, и я добавляю: – в любом случае, я не могу пойти, потому что к завтрашнему дню мне нужно испечь семьдесят два кексика.

– В пятницу вечером?

– Ну… да.

– Это для школьной распродажи выпечки? – Питер обходит меня и начинает снимать кроссовки. – Вы же, ребята, не носите обувь дома, верно?

– Да, – удивленно отвечаю я. – Твоя мама тоже что-то готовит?

– «Райс Криспи[12]». – Еще один более разумный выбор, чем семьдесят два кексика.

– Извини, что пришлось зря приехать. Может быть, мы сможем пойти на игру в следующую пятницу, – говорю я, ожидая, что он вновь обуется.

Но Питер этого не делает, он проходит на кухню и садится на стул. Ну и что это значит?

– А твой дом выглядит точно так же, как я его помню, – произносит он, оглядываясь вокруг, затем указывает на фотографию, где я и Марго младенцами плескаемся в ванной. – Мило.

Мои щеки вспыхивают. Я подхожу и переворачиваю фото.

– А когда ты был в моем доме?

– Еще в седьмом классе. Помнишь, как мы зависали в домике на дереве твоей соседки? Один раз мне нужно было по-маленькому, и ты разрешила воспользоваться твоей ванной комнатой.

– Ох, точно, – отвечаю я.

Забавно видеть парня, помимо Джоша, в нашей кухне. Я почему-то жутко нервничаю.

– И много это займет времени? – спрашивает он меня, засунув руки в карманы.

– Часы, наверное. – Я снова беру мерный стаканчик. На какой чашке я остановись?

Питер стонет.

– Почему мы просто не можем пойти в магазин и купить их?

Я начинаю отмерять муку из миски, разделяя ее на кучки.

– Потому что. Ты думаешь, любая другая мама покупает кексики в «Фуд Лайон»? Ну и как тогда будет выглядеть Китти?

– Что ж, если это для Китти, тогда она должна помогать. – Питер спрыгивает со стула и подходит ко мне, его руки плавно скользят вокруг моей талии и пытаются развязать фартук. – Где ребенок?

Я уставилась на него.

– Что… ты делаешь?

Питер смотрит на меня так, словно я дурочка.

– Если я буду помогать, то мне тоже нужен фартук. Я не собираюсь пачкать одежду.

– Мы все равно не успеем на игру, – сообщаю я ему.

– Тогда мы просто пойдем на вечеринку после. – Питер бросает на меня скептический взгляд. – Это было в записке, которую я написал тебе сегодня! Боже, зачем я вообще это делаю?!