Всем парням, которых я когда-либо любила (ЛП)

Марго за пианино играет «Голубое Рождество», а наш старый учитель по музыке мистер Чой сидит рядом с нею, подпевая. В другом углу комнаты папа демонстрирует новый кактус Шаховым с соседней улицы, а Китти с Джошем и несколькими другими детьми пытаются научить Джейми сидеть. Я потягиваю клюквенно-имбирный пунш и разговариваю с тетушкой Ди о ее разводе, когда входит Питер Кавински в зеленом свитере поверх рубашки на пуговицах, неся рождественскую жестяную банку. Я едва не давлюсь пуншем.

Китти замечает его одновременно со мной.

– Ты пришел! – кричит она и несется прямо в его объятия. Он ставит на пол банку печенья и поднимает ее, подбрасывая в воздух, а когда отпускает, она берет его за руку и подводит к столу, где я переставляю тарелки с печеньем.

– Посмотри, что принес Питер, – произносит она, толкая его вперед.

Он вручает мне коробку печенья.

– Вот. Мама сделала печенье с изюмом.

– Что ты здесь делаешь? – осуждающе шепчу я.

– Меня пригласил ребенок, – кивает он в сторону Китти, которая уже убежала обратно к щенку. Джош встает, глядя на нас с неодобрением.

– Нам надо поговорить.

Значит, теперь он хочет поговорить. Что ж, слишком поздно.

– Нам не о чем разговаривать.

Питер берет меня за локоть, и я пытаюсь стряхнуть его руку, но он не отпускает, ведя меня в кухню.

– Я хочу, чтобы ты придумал предлог для Китти и ушел, – говорю я. – И можешь забрать с собой свое печенье.

– Сначала скажи, почему ты так на меня зла.

– Потому что! – выпаливаю я. – Все говорят о том, как мы занимались сексом в джакузи, и теперь в их глазах я шлюха, а тебе это до лампочки!

– Я сказал ребятам, что мы этого не делали!

– Правда? Ты рассказал им, что мы всего лишь целовались? – Питер колеблется, и я продолжаю: – Или же ты сказал: «Парни, мы не занимались сексом в джакузи», при этом делая сексуальные намеки.

Питер сердито взирает на меня.

– Кави, поверь мне хоть немного.

– Кавински, ты такой подонок.

Я разворачиваюсь и вижу Джоша, стоящего в дверях и сердито взирающего на Питера.

– Из-за тебя люди болтают такие гадости о Ларе Джин. – Джош качает головой в отвращении. – Она бы никогда такого не сделала.

– Говори тише, – шепчу я, осматриваясь вокруг. Этого не происходит прямо сейчас. На вечеринке со всеми, кого я знаю, находящимися в соседней комнате.

У Питера на щеках играют желваки.

– Это приватный разговор, Джош, между мной и моей девушкой. Почему бы тебе не пойти поиграть в «Ворлд оф Варкрафт» или типа того. Или, может быть, посмотреть «Властелин Колец».

– Да пошел ты, Кавински, – отвечает Джош. Я ахаю. Мне же Джош говорит: – Лара Джин, вот от этого я и пытался тебя защитить. Он недостаточно хорош для тебя. Он лишь утащит тебя на дно.

Возле меня Питер напрягается.

– Очнись! Ты ей больше не нравишься. Все кончено. Двигайся дальше.

– Ты понятия не имеешь, о чем говоришь, – произносит Джош.

– Ну конечно, чувак. Она рассказала мне, что ты пытался ее поцеловать. Попробуешь снова, и я надеру тебе задницу.

Джош испускает короткий смешок.

– Валяй.

В моей груди поднимается паника, когда Питер целенаправленно идет к Джошу. Я тяну Питера за руку.

– Прекрати!

И вот тогда я вижу ее. Марго, стоящую в нескольких футах позади Джоша и держащую руку у рта. Музыка замолкла, мир прекратил вращаться, потому что Марго все слышала.

– Это ведь неправда? Пожалуйста, скажите мне, что это неправда.

Я открываю и закрываю рот. Мне не нужно ничего говорить, потому что она и так уже все знает. Марго знает меня слишком хорошо.

– Как ты мог? – спрашивает она дрожащим голосом. При виде боли в ее глазах мне хочется умереть. Я никогда прежде не видела такого взгляда.

– Марго, – начинает Джош, но она качает головой и отступает.

– Убирайся, – произносит она, и ее голос срывается. Затем она смотрит на меня. – Ты моя сестра. Человек, которому я доверяю больше всех на свете.

– Гоу-гоу, подожди… – Но она уже ушла. Я слышу, как она бежит по лестнице. Слышу, как закрывается ее дверь. И тогда начинаю рыдать.

– Мне очень жаль, – говорит мне Джош, уныло добавляя: – Это моя вина. – И уходит через заднюю дверь.

Питер пытается меня обнять, но я его останавливаю.

– Можешь просто… можешь просто уйти?

Боль и удивление появляются на его лице.

– Конечно, я могу уйти, – отвечает он и выходит из кухни.

Я отправляюсь в ванную рядом с кухней, сажусь на унитаз и плачу. Кто-то стучится, я перестаю плакать и отзываюсь:

– Минуточку.

Миссис Шах радостно лепечет:

– Извини, дорогая! – И я слышу, как она, цокая каблуками, удаляется.

Затем я поднимаюсь и остужаю холодной водой свое лицо. Глаза все еще красные и опухшие. Я смачиваю полотенце водой и промокаю им лицо. Так иногда делала мама, когда я болела. Она клала ледяное полотенце мне на лоб и, когда оно нагревалось от моего жара, заменяла его свежим. Хотелось бы, чтобы мама была здесь.

***

Когда я возвращаюсь на вечеринку, мистер Чой сидит за пианино, играя «Устройте себе веселое Рождество», а мисс Ротшильд зажимает папу в угол на диване. Она опрокидывает бокал шампанского, и у него на лице появляется слегка испуганное выражение. Как только он меня замечает, то соскакивает с дивана и подходит.