Всем парням, которых я когда-либо любила (ЛП)

– М-м-м, не припоминаю, чтобы мы решили рассказывать своим семьям о том, что мы встречаемся.

– В какой-то момент она бы все равно это выяснила.

– Тебе не нужно было говорить «парень». Мог бы просто сказать «друг». – Мы все ближе к школе, еще два светофора. Я нервно подергиваю за косу. – М-м-м, ты разговаривал с Женевьевой?

Питер хмурится.

– Нет.

– Она не сказала тебе ни слова насчет этого?

– Нет. Но уверен, что скоро скажет.

Питер заезжает на стоянку и паркуется. Когда мы выходим из машины и направляемся к входу, Питер переплетает свои пальцы с моими. Я думала, он собирается проводить меня до шкафчика, как сделал это в прошлый раз, но Питер ведет нас в противоположном направлении.

– Куда мы идем? – спрашиваю я.

– В кафетерий.

Я уже собираюсь возразить, но он успевает твердо сказать:

– Нам нужно больше тусоваться в общественных местах. Кафешка – именно то место, где наше представление разойдется на ура.

Джоша в кафе не будет – оно для популярных, – но я знаю, кто точно там будет. Женевьева.

Когда мы заходит внутрь, она сидит за обеденным столиком в окружении своих почитателей: Эмили Нуссбаум, Гейба и Даррелла из команды по лакроссу. Они все завтракают и пьют кофе. Должно быть, Женевьева физически ощущала присутствие Питера, потому что она тотчас испепеляет нас взглядом. Я начинаю замедлять шаг, чего Питер, кажется, не замечает. Он прямиком направляется к столику, но в последнюю секунду я трушу. Тяну его за руку.

– Давай сядем там, – говорю я, указывая на свободный столик в их поле зрения.

– Почему?

– Просто… пожалуйста. – Я быстро соображаю. – Потому что, видишь ли, было бы откровенно нелепо с твоей стороны притащить новую девушку к общему столу сразу после разрыва со старой. А так Женевьеве придется наблюдать издалека и удивляться еще немного подольше. – И, кроме того, я просто в ужасе.

Пока я тащу Питера к столику, он машет своим друзьям и пожимает плечами, как бы говоря: «А что мне остается делать?». Я сажусь, и Питер устраивается рядом со мной, пододвигая мой стул ближе к своему. Приподняв бровь, он спрашивает:

– Ты так её боишься?

– Нет.

«Да»

– Когда-нибудь тебе все равно придется с ней столкнуться, – Питер наклоняется, чтобы снова взять меня за руку, и начинает пальцами повторять линии на моей ладони.

– Прекрати, – говорю я. – У меня от этого мурашки по спине.

Он бросает на меня обиженный взгляд.

– Девушкам нравится, когда я так делаю.

– Нет. Женевьеве нравится. Или она притворяется, что ей нравится. Знаешь, теперь, когда я об этом подумала, то поняла, что у тебя на самом-то деле нет такого огромного опыта в отношениях. Ты встречался лишь с одной девушкой. – Я вынимаю свою руку из его ладони и кладу ее на стол. – Я о том, что все считают тебя большим ловеласом, хотя в действительности ты был только с Женевьевой, ну, еще с Джамилой около месяца…

– Ладно, ладно. Я понял. Хватит уже. Они смотрят на нас.

– Кто? Твои друзья?

Питер пожимает плечами.

– Все.

Я быстро оглядываюсь вокруг. Он прав. Все на нас пялятся. Но Питер привык к вниманию, а я нет. Это такое необычное, забавное чувство, подобно тому, когда от нового свитера зудит кожа. Как будто я на сцене. И самое странное, что мне нравится это ощущение.

Размышляя об этом, я встречаюсь взглядом с Женевьевой. Между нами вспыхивает очень краткое мгновение признания друг друга. А затем она поворачивается к Эмили и что-то ей шепчет. Женевьева смотрела на меня так, будто я лакомый кусочек, и она собирается съесть меня живьем, а потом выплюнуть косточки. Но уже мгновение спустя этот взгляд сменился улыбкой.

Я поежилась. Честно говоря, она пугала меня даже тогда, когда мы были детьми. Однажды я играла у нее дома, и Марго позвонила, разыскивая меня, чтобы позвать обедать домой. Женевьева сказала ей, что меня у нее не было. Она не позволяла мне уйти, потому что хотела продолжать играть в куклы. Она даже заблокировала дверь, и мне пришлось позвать ее маму.

На часах уже пять минут девятого. Скоро будет звонок.

– Нам надо идти, – говорю я, а когда встаю, то чувствую, как у меня дрожат коленки. – Готов?

Он отвлекся, поскольку разглядывал своих друзей за столиком.

– Да, конечно. – Питер поднимается и подталкивает меня к двери. Одну руку он кладет мне на поясницу, а другой машет своим друзьям. – Улыбайся, – шепчет он мне, и я послушно улыбаюсь.

Должна признаться, это очень даже не плохое чувство, когда парень увлекает тебя за собой, ведя через толпу. Такое ощущение, что о тебе заботятся. Это похоже на хождение во сне. Я – все еще я, а Питер – все еще Питер, но все вокруг кажется расплывчатым и нереальным, как тогда, когда мы с Марго умыкнули шампанское в канун Нового года и напились.