Вселенский стриптиз

Парень зарвался, сошел с ума от свалившейся на него славы, приревновал Инну… Но к кому? Тут было множество вариантов, один из которых имел под собой почву – Инна собиралась взять под свою опеку еще одного молодого певца. Никто пока не знал его имени, как он выглядит, но слухи об этом роились последние несколько месяцев, перекочевывая с тусни на тусню. Впрочем, вторая версия тоже никуда не годилась. Перерезав горло своей «старушке», Григ быстро и навсегда лишался того, чего так стремительно и звездно достиг. Нет, Григ не тянул на убийцу. Марганцовка ему не шла, да и ирисы были не в его вкусе.

Скорее, он придушил бы Инну в постели, а потом долго визжал, доказывая, что она сама так неудачно уткнулась в подушку.

Версия третья и скучная – конкуренты?! Но опять возникал умный вопрос: зачем столько сложностей, показухи и устрашающей атрибутики? Тюкнули бы ее в закуточке чем-нибудь тяжелым по голове и сказали бы, что так и было. Разберись потом…

Присутствовали в статьях длинные абзацы о том, кто и как обнаружил труп, были даже фотографии Дины и Левина, но она не стала это читать.

Дина в раздражении отбросила кипу газет. Интересно, кто их подкинул? Наверное, старший по подъезду – псих в валенках – не поленился притащить для нее и Левина всю печатную информацию о последствиях их безобразного поведения в образцовом доме.

Размышляя о своей нелепой и неустроенной судьбе, Дина покормила собаку.

Левин не крутился отчего-то на кухне, не варганил свою яичницу, не путался под ногами и не пел очень плохо и нудно английские песни.

Дина выпила кофе и выкурила сигарету, сбрасывая пепел прямо в блюдце.

Благодать!

Когда на кухне никто не крутится. Не морщится от твоего дыма. Не смотрит осуждающе на крошки и пепел.

Благодать…

В коридоре послышался грохот, потом энергичные шаги.

Дина выскочила в холл и замерла.

Левин в пальто стоял перед дверью. В руках он держал чемодан. Вид у него был смущенный, но отчего-то довольный.

– Утро доброе, – сказал он.

– Доброе! – фыркнула Дина.

Вот уж чего не было заведено в их вынужденно-совместной жизни, так это желать друг другу доброго утра.

– Я ухожу, – буднично сообщил Левин, кивнув на свой чемодан.

– Что значит «ухожу»? – севшим голосом, спросила Дина. – Что значит «ухожу»?! – заорала она.

Ужас, схвативший ее за горло, пихнувший под дых, сжавший сердце, был ни с чем не сравним. Лучше бы она увидела еще парочку звезд шоу-бизнеса с перерезанным горлом, чем Левина с чемоданом.

– Я переезжаю в гостиницу, чтобы тебе не мешать, – открывая дверь, спокойно сообщил Левин.

– Бежишь, значит?! – задохнулась от гнева Дина. – Сбегаешь, как трусливая крыса с тонущего корабля?!

– Почему крыса? С какого еще корабля? – Левин прикрыл дверь и в упор уставился Дине в глаза. – Ты же сама хотела, чтобы я ушел! Ты требовала, чтобы я покинул эту квартиру до выяснения всех обстоятельств с ее продажей! Ну вот я и ухожу! Видишь, собрал чемодан и переезжаю в гостиницу! – Левин потряс чемоданом у нее перед носом.

– Останься, – вдруг пискляво попросила Левина Дина. – Останься, пожалуйста! Я очень боюсь жить тут одна…

– Это единственная причина, по которой ты не хочешь, чтобы я уходил? – деловито осведомился Левин.

– Да! Нет… – Дина почувствовала, что ее грубо и в извращенной форме… шантажируют. – Гостиница – это очень дорого, – пробормотала она.

– Ничего, я не разорюсь, – усмехнулся Левин.

– Туда не пускают с московской пропиской.

– У тебя устаревшие сведения. За деньги сейчас пускают кого угодно и куда угодно.

– Там тараканы!

– Я их не боюсь.

– А горничные воруют личные вещи!

– У меня нет вещей, которые представляли бы интерес для горничных.

– Тогда… Тогда проваливай! – Дина распахнула входную дверь и широким жестом указала в подъезд. – Проваливай!

Левин замешкался.

– Тут… это… – Он пошарил глазами по холлу и, натолкнувшись взглядом на собаку, обрадовался. – Я должен предупредить тебя, что Пантагрюэль беременный. У него скоро будут щенки.

Дина закрыла дверь.

– Этого не может быть, – сказала она. – Он кобель.

– Он сука. То есть она – сука. Кстати, одного щенка я уже пристроил. Его заберет Титов.

– Я этого не переживу. – Слезы набежали Дине на глаза, и она стала часто моргать.

– Того, что щенка заберет Титов? – удивился Левин.

– Того, что мой кобель – сука! Беременная! От меня это скрыли в приюте! Слушай, может быть, твой Титов заберет сразу всего Пантагрюэля?! Целиком?! А не одного щенка?

– Ну уж нет! Собака – это твоя затея. Ты с ней и разбирайся. Прощай! – Левин открыл дверь и решительно шагнул за порог.

– Стой! – Дина втащила его в квартиру и захлопнула дверь. – А как же твоя… мебель! Посуда? Шторы? Ковры? Всякие милые безделушки?! А хочешь, я разрешу тебе поставить в ванную зеленую раковину?

– Нет, не хочу. Я разбил ее.

– Жаль.

– А мне нет. Она действительно была слишком мрачной.

– Ну, хочешь, я не буду ставить свою? Персиковый цвет, если честно, слишком гламурный, пошлый, невнятный…

– Ставь что хочешь. Мне плевать на дизайн твоей квартиры.

– Моей?

– Ну да. Ты купила ее на день раньше и заплатила на пять тысяч дороже.

– Ну что ж, тогда прощай!