Вселенский стриптиз

Коты орали в кустах как полоумные. Запах земли и мокрого дерева напоминал о весне. Вот только падалью несло не с улицы, а из багажника – девица отдала богу душу несколько дней назад.

Дуська нагнулась над ней и увидела, что горло у красавицы перерезано, как принято говорить, от уха до уха. Уродливый шрам пересекал нежную шею и наводил на мысли о чисто кавказском убийстве…

Евдокия прикрыла нос варежкой и быстро захлопнула крышку.

«Он же говорил, что сигареты в бардачке, а не в багажнике!» – вспомнила вдруг она запоздало.

Достать из бардачка «косяки» в целлофановой упаковке было минутным делом. Дуська все сделала, закрыла машину и вылезла из кустов, стараясь унять бешено колотящееся сердце.

Неужели Алекс убийца?!

Тогда какого черта не пытается избавиться от трупа?! Почему не снял с нее украшения? На идиота он не похож…

А девка-то какая красавица!

Не проститутка…

Из содержанок?!

У нее волос и ногтей нарощенных тыщ на сорок пять – пятьдесят. Допрыгалась… Евдокия вдруг поймала себя на злорадстве и удивилась, потому что считала себя человеком добрым и сердобольным. А тут вдруг такая радость ее за горло взяла: она – рыжая, конопатая, неуклюжая, но живая! А красотка в бриллиантах лежит в багажнике, распространяя миазмы.

Дуська не заметила, как оказалась в квартире.

– Принесла? – весело крикнул из кухни Алекс.

– А то! – отозвалась она.

– Чего долго так?!

Евдокия зашла на кухню, протянула ему пакет с сигаретами.

– Да так… Прогулялась немного, – улыбнулась она и бросила на стол ключи от машины.

Он раскурил две сигареты, одну протянул ей.

Евдокия уселась на подоконник, подтянув под себя ноги, и жадно, глубоко затянулась. От первой затяжки голова пошла кругом. От второй захотелось плакать. От третьей – смеяться. Четвертая вызвала острое желание резать правду-матку в глаза.

– Ты, рыжая, не гони паровоз, а то крышу снесет, – хмыкнул Алекс, глядя на нее помутившимся взглядом. – Потихоньку пыхти, с чувством, с толком…

Дуська захохотала.

– У… у тебя в багажнике девка лежит, – давясь смехом, еле выговорила она. – Красотка! Как с картинки… Вся в брюликах, напомаженная, а зарезанная! А я рыжая, конопатая – но живая! Она хоть и блондинка, но как кура с перерезанным горлом! И воняет – жуть! А я рыжая… Ха-ха-ха!

Хохот душил Дуську. Сквозь слезы, навернувшиеся на глаза, она видела, как побледнел Алекс, как схватил со стола кухонный нож и вплотную подошел к ней.

– Ты у меня теперь вот где! – показала Дуська ему кулак. – И убери тесак, иначе денег за квартиру тебе не видать. Ты не зарежешь меня. И знаешь почему?

– Почему? – одними губами спросил Алекс.

– Да потому что места в багажнике больше нет! – закричала она, умирая со смеху.

Глава 5 День еврейских блудниц

– Милая, п-пздравляю…

– С чем, дорогая?

– Так это… вроде как жен-нский день.

– Разве мы не его вчера отмечали?

– Нет, мы п-пили с горя. Неужели не помн-ншь?

– Как пили – помню. А горе – нет… Какое горе-то?

– Ну как же! Мы Д-дуське деньги перевели на банк-квский счет. До хрена тысяч доллар-рв – тю-тю-ю-ю…

– Гык! Ты не шутишь?!

– А с чего б мы так нажр-рались, милая?!

– Верунь, а что мы пили?

– Сначала твою настойку. П-потом мою настойку… Потом нам не хватило, мы пошли в м-мгазин и купили водку.

– Ык!

– И пива.

– Ык!

– И какой-то дешевый портвейн.

– Мы все это вы-ыпили?!

– Говорят, да.

– Кто говорит?

– Петрун г-гворит. И Васюн.

– Господи, хто это… дорогая?

– Парни без определенного места жит-тльства.

– …

– Эй, ты п-пчему молчишь?

– Мы что, распивали спиртные напитки с бомжами?!

– М-мжно и так сказать.

– Ык! А тебе это не показалось?

– Н-нет, Кларунь, не п-пказалось… Васюн и Петрун до сих пор пьют на моей к-кухне.

– Мама…

– Где твоя мама?

– На кладбище. Уже тридцать лет как не откликается.

– Вот видишь. А Васюн с Петруном, кс-стати, интеллигентные люди. Васюн ихтиолог бывший, а Петрун… р-рставратор.

– Чего реставратор?

– Г-гворит, что человеческих душ…