Вселенский расконвой

Конечно же, сонному, – от Междуречья до Магана[54] не ближний свет. Особенно на гравикаре – на планетоидах-то уж и забыли, когда летали, горючего нет. Вернее, есть конечно, но с гулькин хрен. Поди-ка попроси его у жадины Шамаша…

– А пошел бы ты. Туда, где сыро, – достойно отстоял честь дамы Энлиль, почмокал, засопел, поерзал в кресле и снова захрапел во все завертки, благо гравикару было еще тащиться и тащиться.

Под теллуриевым крылом проплывало безрадостное: болото, трясина, затопленные поля, разлившиеся реки, не знающие берегов. Ведь кажется, уже сколько лет прошло с того чертова Потопа, а голубая планета все пребывала в бледном виде. Точнее, в мокром. Так что приходилось биться за каждую пядь земли, заниматься ирригацией, осушением болот, дренажировать притоки рек, строить дамбы и рыть каналы. Хорошо еще, что имелся опыт[55], да и каждый – лулу ли, ануннак ли, – показал себя гуманоидом с большой буквы. Вот, к примеру, Птах-Исимуд. Потеряв все – активы и дворцы, он не пал духом, не скис, не предался черной постыдной меланхолии – нет, нашел в себе силы обмануть судьбу и всецело ударился в работу. А с его-то связями, настойчивостью и хваткой. Вскоре в массах уже сложили о нем гимн:

Чтобы землю защитить, вокруг возвел могучую он стену.
Раскалывает жезлом горы;
Каменные глыбы на плечи поднимает, дома из них он строит…
Разлившиеся воды собрал он воедино;
Те, что рассеялись в горах.
Собрал и в Тигр направил.
От вод высоких он пахотную землю осушает.
И вот – все на земле хвалу воздают Исимуду.
Господину суши.

От Исимуда не отставал и Нинурта, о нем в массах пели:

Он главный осушитель топей и оврагов.
Нинурта, гордость Междуречья, судьбу провозглашает;
О, благостная земля, да будут здесь высокие деревья.
Деревья, что в горах растут.
Пусть троном славятся твои роскошные дворцы.
Да вырастет тростник высокий здесь.
Тростник, что рос в горах…
Пусть тучные быки плодятся.
Быки, что с пастбищ гор спустились…
Достанет златом серебро твое.
Иметь не хуже будет олова и бронзы.
Пусть множится народ твой;
Нинурта пусть вперед стремится, как упрямый бык.

Тот, как истый посвященный, шума не любил, а потому без всяких там песен вывел сорт зерна с тройными хромосомами, дал лулу ярмо, быков и плуг и окультурил клубневые растения. Попутно он собрал Совет Богов, стал там главным, то есть первым среди равных, и навел теллуриевый порядок по теллуриевому же принципу: диктум – фактум[56]. В массах, как Тот ни противился, все же пели, правда, вполголоса:

Стараниями Его, Владыки Междуречья.
В овчарню поместили существо, что шерсть дает.
Зерно, что урожай приносит, опустили в землю.
Расчистили же для посевов место.
Рабочим ярмо и плуг вручили…
Пастух овец разводит в изобилье;
Во множестве рождают женщины детей.
На поле встав, взор поднимает к небу;
С небес на землю изобилие нисходит.
И существо, что шерсть дает, и хлеб возделанный
Рождаются в избытке.
Скоплению людей настали времена достатка.
Да славится в веках отец наш Тот, краса Земли
Черноголовых.

Гравикар тем временем сбросил скорость, плавно снизился, вздрогнул и завис – прибыли. Внизу лежал Центральный командно-указательный Маганский комплекс, но боже мой, святая богородица, в каком же виде! Мягко говоря, в плачевном. Грани Укура[57] и двух прочих пирамид потускнели, антенны были смыты водой, Сфинкс, жалобно выглядывающий из-под грязевого покрывала, утратил позолоту, краску и рога. И все это на фоне болота, трясины, стоячей, угрюмо-мутной воды. М-да.