Вселенский расконвой

Гвар вдруг замолчал, сгорбился, выдал утробный звук и начал выворачиваться наизнанку – содержимое его желудка изливалось рекой, вонь сделалась кошмарной, убийственно густой, однако никто не уходил, все ждали продолжения рассказа. И были за свое терпение вознаграждены. Наконец Гвару все же полегчало, он сплюнул, вытер губы рукавом, рыгнул и принялся рассказывать дальше. О страшном, безысходном и кошмарном, непросто умещающемся в головах.

Где-то с год тому назад по секрет-энергетическому гиперонному каналу в распоряжение Гвара прибыло подкрепление – группа прямоходящих разумных ящеров, дружественно настроенных к Дорбийскому режиму. Все, как полагается, все по уму: Матрица активации, Субкоды доступа, Личный, с подписью и печатями, Манифест Президента. Ну прибыли и прибыли – охватили их инструктажем, присвоили спецзвание да и кинули на периферию, в пахоту, на низовку. И забыли. Однако ящеры эти оказались ушлыми, как черти, скользкими, как угри и наглыми, как танки. А главное, невероятно жестокими. Они с ловкостью втирались в доверие, не боялись крови, не чурались дерьма, убирали неугодных и преследовали свои цели, внедрились в структуру Гвара, взяли его организацию под полный контроль, плотно наложив таким образом лапу на средства информации, правительства и конфессии. Мало того что они умели убивать, они еще умели изменять свое обличье. Мастерски, виртуозно, родная мать не отличит. И наверняка где-то там наверху рулит процессом левый Гвар, а он, Гвар истинный, здесь, в дерьме, в блевотине, в скверне…

Тут генералус замолчал, всхлипнул, и все, насторожившись, изготовились – ох ты господи боже мой, никак опять рвать будет… Однако ничего, Гвар справился, вздохнул, тягуче сплюнул и начал говорить – не по-нашему, по иноземному, обращаясь к Серафиму. А тот, послушав, побледнел, переспросил у генералуса и, тут же получив ответ, убито прошептал, по-русски:

– Ну, сука, бля, дела…

И в этот самый миг Гвару стало плохо, он охнул, схватился за живот и, тяжело поднявшись, исчез в кустах акаций. Оттуда понеслись сдавленные крики, отвратнейшие звуки, и потянуло зловонием.

– Да, бля, дела, – мощно покрутил носом Небаба и взглянул с интересом на Потрошителя. – А что, в деталях-то никак? Давай переводи, Склифософский.

– Сема, они начинили его, – вяло отреагировал тот, горестно мотнул головой и вдруг, словно резко проснувшись, пришел в неописуемую ярость: – Сема, эти гребаные твари посягнули на уважаемого ануннака! Они поимели его своими яйцекладами, как последнего пробитого пидораса, накидали ему яиц в кишку.

– Вот сволочи! – возмутился Небаба. – Так, может быть, клизму? Очистительную, на полведра? У нас ведь в спецназе клистир важнее пистолета[130].

– Ой, Сема, ты не понимаешь. Натурально, – заскрипел зубами Потрошитель. – Ты фильм «Чужой» видел? Ну, цветной, широкоформатный, с красоткой Уивер? Его, кстати, сняли с подачи рептов, для вящей подготовки общественности. Так вот, то, что внутри генералуса сидит, ни высрать, ни изблевать, ни клистиром не взять. А оно зреет, матереет, доходит до кондиции со страшной силой изнутри. Слышишь, каково ему? Слышишь, как кряхтит? А тебе, Дан, слышно?

– Слышу, Сима, слышу, – подтвердил Небаба, Бродов тактично промолчал, а Потрошитель с горечью продолжил свой страшный рассказ:

– Он же герой, Гвар, глыба, настоящий ануннак. Вместо того чтобы выпить яду, пустить пулю в лоб или перерезать себе горло, он приехал сюда к нам, в Африку, за тридевять земель, в муках, в дерьме, в скверне, в нечистотах. В этой нелепой панаме. Ты спросишь зачем? А я тебе отвечу – производить на свет божий этого гребаного ублюдка. Однако не абы как, не как придется, а под контролем, в специально оборудованном секретном инкубаторе. Их, оказывается, на нашем шарике уже во множестве по городам и весям. Когда плод доходит до кондиции, носитель его впадает в транс и, руководствуясь внедренными программами, идет, словно зомби, в ближайший инкубатор. Там у него в муках лопается живот, а если сам не лопается, то вскрывают, и на свет божий появляется еще одно дьявольское отродье. Вот генералус и приехал сюда, чтобы мы нашли этот чертов инкубатор. Плевать, что пока один – курочка клюет по зернышку, а обгаживает весь двор. Ну разве он не герой? Разве не титан? Разве не настоящий ануннак, который войдет в историю?

– Да, да, гуманоиды, я хочу, чтобы вы пошли за мной. А затем разнесли к чертовой матери этот блядский гадюшник, – подошел Гвар, оскалился, судорожно махнул рукой. – И пошли отсюда, гуманоиды, что-то воздух тут тяжел. Надо бы мне вымыть все члены, побриться, надеть чистое белье. Пусть, пусть эти сволочи посмотрят, как умирает настоящий ануннак…

Ну что тут будешь делать, предсмертное желание ануннака – закон для гуманоидов. Так что посадили Гвара в такси и повезли в гостиницу омывать все члены. Однако же не довезли. Где-то в районе Даунтауна он вдруг захрипел, дернулся и прошептал неануннакским голосом:

– Все, писец, хана. Начинается. Выходим.