Вселенский неудачник

– Ваши правила, кажется, запрещают повторять. Но так и быть, не буду придираться. Я спрашиваю, как моя бабушка называла моего дедушку, когда он вконец доставал ее своими выпивонами?

– Эта информация не является важной,– после некоторого раздумья откликнулся Всезнающей.

– Напротив, – возразил я, – чтобы утверждать, что ты знаешь все, нужно знать действительно все. ВСЕ ДО МЕЛОЧЕЙ! Не деля знания на важные и неважные, стоящие и нестоящие. Никто не ведает, какая действительная связь существует между различными явлениями во Вселенной. Ну что, признаешь, что тебе это неизвестно?

– Не зли меня! Я знаю все, что происходит во Вселенной! Жди! Я тебе отвечу!– взревел Всезнающий.

Он замолчал, и вдруг я ощутил, как пол ракеты завибрировал. Внутри искусственного астероида начало что-то потрескивать. Я догадался, что Всезнающий роется в своей огромной памяти, перерывая триллионы байт всевозможной информации в поисках единственно правильного слова. Его нетерпение выдать ответ было столь велико, что астероид трясся, как в белой горячке. Система трещала, гудела, лопалась, скрежетала, а из вентиляционных отверстий валил густой черный дым.

Ракета ходила ходуном. Предметы падали со своих мест, а одна незакрепленная кастрюля, сорвавшись с кухонной полки, так огрела меня по затылку, что я рухнул как подкошенный. Попытался встать, но не тут-то было. Я уже не мог устоять на ногах и повис – на кресле, перевалившись животом через его подлокотник. Повернув шею, я увидел в иллюминатор, как рассыпаются от тряски инопланетные корабли.

– Она называла его молодцом, голубчиком, солнышком, красавцем? Отвечай: да или нет?– страшным голосом выкрикнул Всезнающий.

– Нет! Ответ неверный! – упрямо заявил я.

Невдалеке, всего метрах в тридцати от моей ракеты, грянул глубинный взрыв и, вырвавшись из-под поверхности астероида, в небо полетели какие-то колеса и детали. Механизм не выдерживал огромных нагрузок и разваливался на ходу.

– Чудовищем? Приживальщиком? Гадким типом? Алкашом? Иродом царя небесного? Говорила, что он испортил ей жизнь?– буквально стонал Всезнающий. Голос у него прыгал, как на старой пластинке.

– Нет! – отрицал я.

– Неужели не то? Тогда дураком, идиотом, болваном, хамом? Отвечай, так или нет?

– Похоже, все же придется признать, что ты чего-то не знаешь, – заявил я.

– Нет! Не могу не знать! Не имею права! Если я чего-то не знаю, пускай даже мелочи, дряни – значит, я несовершенен!

Всезнающий издал высокий звук, похожий на рыдание. Затем на несколько секунд тряска прекратилась, зато внутри астероида стал нарастать грозный низкий гул.

– Убирайся отсюда! Вон! Пошел прочь, или я распылю тебя на атомы!– крикнул вдруг Всезнающий.

Словно отброшенный могучей рукой, «Блин» сорвался с места и, бестолково вращаясь, отлетел на несколько тысяч километров. Я не был готов к такому резкому старту, поэтому описал в воздухе полукруг и со всего размаху впечатался носом в иллюминатор. Взвыв от боли, я увидел яркое белое пламя, которое, разом прорвавшись в нескольких местах, охватило только что покинутый астероид и слилось в мгновенную вспышку, ослепившую меня. Когда вспышка погасла, астероид исчез, и лишь град искореженных деталей забарабанил по бортам «Блина».

Смывая над раковиной кровь из разбитого носа, я вздохнул. Всезнающий уничтожил себя, не пережив позора незнания, столь исчерпывающе доказавшего ему собственное несовершенство.

Впрочем, надо признать, что вопрос, который я ему задал, изначально был сложнее требования сосчитать атомы во Вселенной. Как я и думал, машина, знавшая абсолютно все по физике, химии, биологии, астрономии и гуманитарным наукам, едва ли была осведомлена в психологии человеческих отношений, особенно таких запутанных, как у нас, Невезухиных.

Да и откуда ему, инопланетному существу, не знакомому с нашей семьей и ее традициями, могло быть известно, что моя бабушка, женщина весьма красноречивая и языкастая, называла моего назюзюкавшегося дедушку «проспиртованным крокодилом»?

ВОСПОМИНАНИЕ ДЕВЯТОЕ

– Прямохождение... ик... ошибка эволюции. Позвоночник конструктивно не предназначен, чтобы мы передвигались на нижних конечностях. Неестественные нагрузки и все такое прочее... А микромир: муравьи, травинки и другая мелкая дребедень, – когда идешь на двух ногах, эта красота – тьфу, ее и не заметишь, а вот на четырех точках опоры – совсем другое дело! Ползи и любуйся... ик... вдыхай ароматы. Решено – долой прямохождение!