Вселенная навсегда

Я не торопила, ожидая, пока он соберется и сам все расскажет. В голове даже не было догадок, до чего он додумался за ночь, что изменило его отношение. Точнее, какие-то догадки брезжили, но я их гнала прочь, не желая накручивать себя еще больше, ведь все равно сейчас услышу правду. Внутри все будто скрутилось в тугой узел, отчего накатывала тошнота. Я бы сказала, что от страха, но нет. Это было скорее ожидание чего-то весьма неприятного.

– Ты сказала, что она была с тобой, когда ты очнулась здесь впервые. И что сначала она ввела тебя в курс дела, но помогать не собиралась, даже пыталась пристрелить из анализатора, глупо пошутив, – продолжил Рейн, заставив меня неуверенно кивнуть.

Все было именно так. Эта сцена ярко запечатлелась в моем мозгу как первое потрясение, ожидавшее в новом для меня мире, неудивительно, что я пересказала мужчине все в мельчайших подробностях. И действия, и слова, и чувства.

– Астрид не стала бы шутить. Она жестокая психопатка, наслаждающаяся мучением своих жертв, и уж точно не стала бы помогать той, кто занял ее место, – произнес Рейн, вызвав мой скептический смешок.

– Не забывай, что я в ее теле и знаю наверняка, что и как она делала и что при этом чувствовала. Да, чтоб ее, мне самой приходилось это чувствовать, пропуская ее воспоминания сквозь себя! – раздраженно выдохнула я.

– Позволь мне тебе кое-что показать, – тихо сказал Рейн и, дождавшись моего растерянного кивка, сел на диван рядом со мной.

Быстро набрал нужную команду в коммуникаторе, открывая архив видео из моей спальни. Видимо, попросил Тристана дать ему доступ. Насколько помнится, раньше он был только у Астрид. Но эта мысль мелькнула отстраненно и тут же была отброшена как несущественная, когда палец Рейна коснулся записи, сделанной в день первой стычки с фуриями.

Голограммное облачко всплыло над его коммуникатором, трансформируясь в объемную картинку. Я увидела себя, сидящую на кровати. Ладони плотно зажимают уши, глаза крепко зажмурены, сквозь сомкнутые ресницы струятся слезы, на бледном лице написан ужас и неимоверное отчаяние. Голова в бессилии мотается из стороны в сторону, будто в попытке вытрясти что-то из нее. Искусанные губы что-то шепчут.

Я бросила удивленный взгляд на Рейна. Я помню, что просыпалась тяжело, видимо, это как раз и был мой переход между сном и явью. Рейн криво усмехнулся и подбавил звук, позволяя услышать сбивчивый шепот из записи.

– Нет… Это не мое!.. Не я… Не я! – Шепот резко сорвался практически на крик. – Я не делала этого! Почему я? Прочь из моей головы, прочь, это не я! Астрид, пожалуйста, я не хочу!

Я судорожно выдохнула, преодолевая желание обернуться к Рейну. Но тогда я могла пропустить то, что происходило на записи. Это, безусловно, была я, но сейчас ничего не помнила. Мое пробуждение началось совсем не так…

– Исчезни, исчезни, исчезни! – доносился уже крик с записи. Каждая фраза запутывала еще больше, практически вгоняя в ступор. – Я не хочу это видеть, это не моя жизнь, не моя! Это слишком для меня, не хочу знать!.. Прочь!

С последним словом ее-меня, видимо, покинули силы. И, стремительно побледнев, моя копия из записи обмякла и упала на кровать, потеряв сознание.

– Ты это помнишь? – тихо спросил Рейн. Но я лишь помотала головой, совсем уже не понимая, что происходит. Мужчина кивнул каким-то своим мыслям и немного перемотал запись вперед.

Девушка на записи вновь открыла глаза и тут же зажмурилась, скривившись от боли. Осторожно сев на кровати, она с изумлением принялась осматриваться, будто забыла, что было в первое ее пробуждение.

– Бред… какой же бред, – пробормотала она знакомую мне фразу. Но только я чуть расслабилась, что это все же было именно так, как я помнила, из-за чего можно было найти рациональное объяснение и забытому кусочку событий, как девушка продолжила, болезненно поморщившись: – Астрид. Всегда Астрид…

Но я отчетливо помнила этот голос только у себя в голове! Я ничего не говорила! События на записи тем временем стремительно разворачивались.

– Кто ты? Кто я? Ася Азарова… Астрид Нави… – шептала я на записи, вновь болезненно кривясь, чтобы опять сорваться на крик: – В конце всегда остается Астрид!

Потерянный взгляд девушки, которую сложно было ассоциировать с собой, заполошно метался по сторонам, пока не наткнулся на анализатор на столе.

– Астрид, я уже здесь, вместе с тобой… – тихо произнесла она-я и взяла анализатор. Словно извиняясь перед кем-то или оправдываясь, произнесла с невыносимой горечью, приставляя анализатор к своему виску: – Все хотят убить Астрид, но я просто хочу домой…

Палец нажал на спуск, но вместо выстрела равнодушный женский голос лишь озвучил процент повреждений. Девушка на записи удивленно взглянула на прибор. На ее лице отразился проблеск понимания, и она истерически рассмеялась, без сил сползая на пол. Жуткая улыбка исказила ее лицо, а смех все не стихал, перерастая в полноценную истерику.