Всего одна ночь (ЛП)

— Ну, это мечта каждого парня, — сказал Джейк. — Чтобы поцелуй был достойным.

Райли указала на него.

— Видишь? Джейк понимает это. Это был мой способ сказать, что у него не было неприятного запаха изо рта, но и он точно не перевернул мой мир.

— Я перевернул твой мир? — сказал Джейк, скользнув рукой по спине Грейс и притянув ее к себе.

Райли отвела глаза, когда они обменялись одним из тех мягких, мечтательных поцелуев, которые казались такими естественными для них, но были совершенно чужды ей. Райли ошибочно полагала, что Джули Грин и Митчелл Форбс — вторая властная пара Шпильки — представляют собой некую грубую аномалию несовместимости, но Грейс и Джейк превосходили их по степени влюбленности.

— Я пойду поищу рыбные закуски, — пробормотала Райли.

— Я бы посоветовала тебе не есть слишком много, но твое тело буквально отталкивает жир, — сказала Грейс, не отрывая взгляда от Джейка.

Райли проигнорировала ее, ее глаза искали белые рубашки обслуживающего персонала. Да, у нее был отличный метаболизм. Ей нравилось думать, что это способ вселенной свести счеты за то, что она лишила ее секса.

Вот. Она нашла женщину которая стояла с рыбными закусками.

Райли сделала шаг, складывая три разных закуски на салфетку для коктейля, когда рядом с ней появилась лучшая подруга номер два.

— Не испачкай платье айоли(соус из чеснока и оливкового масла). Камилла будет в бешенстве.

— Нет, не будет. Она будет слишком занята, читая тебе нотации за опоздание.

Джули покраснела.

— Митчелл и я...

Райли подняла руку.

— Нет. Я официально освобождена от обязанности слушать все сексуальные разговоры до следующей недели.

Джули кивнула.

— Я слышала. Значит, Стивен не был тем самым?

— Даже близко нет. Напомни мне об этом в следующий раз, когда я позволю какому-нибудь парню попытаться подцепить меня в банке.

И еще напомни мне, чтобы я никогда не позволяла себе думать о Сэме Комптоне, когда буду встречаться с другим парнем.

Но она проигрывала эту битву с семнадцати лет.

Джули издала сочувственный звук, осматривая зал.

— Ты видела начальницу? Не могу поверить, что здесь столько людей. Я думала, что здесь только сотрудники Шпильки и их спутники.

— Нет, это вся банда Равенны, — сказал Райли, имея в виду медиа-конгломерат, которому принадлежала Шпилька и еще несколько десятков журналов.

И слава Богу, что это не было одним из тех маленьких, тесных мероприятий. Райли предпочла бы сесть на капустно-огуречную диету, чем торчать в зале только со своими коллегами и их спутниками. Для этого есть слово: ежегодная рождественская вечеринка.

Более известное как ад для одиноких людей.

Но Джули была права — все это было немного чересчур, особенно для вечера понедельника. Это была даже не официальное празднование в честь пятидесятилетия Шпильки, а просто приглашение на вечеринку по случаю выхода аналогичного выпуска.

Но их главный редактор, как всегда, сделала все возможное. Камилла забронировала один из частных залов в верхней части нового шикарного отеля в центре города, с открытым баром, угощениями и фонтаном шампанского.

И выпивка была ключевым моментом, потому что где-то там должны были произнести речь на тему пятидесятилетнего выпуска.

Кошмар.

Райли любила Шпильку — она любила команду, читателей, сами страницы журнала.

Но она никак не могла понять, чем этот юбилейный номер отличался от других. По словам Камиллы, каждый номер был «революционным», но, по мнению Райли, каждый номер был просто больше похож на прежний.

Если только они не собирались выпустить этот юбилейный выпуск с презервативами или шоколадом, она не могла себе представить, как они собирались выделить его.

— Где Митчелл? — спросила Райли, запоздало заметив, что жених Джули не пристроился рядом с ней, как обычно.

— Разговаривает с Алексом, — ответила Джули, помахав рукой. — Я услышала слово «футбол» и ушла.

— А, ну, если Алекс здесь, то Эмма должна быть...

— Активно пьет в баре, — раздался хриплый голос позади них.

Они повернулись и поприветствовали четвертого члена их маленького клуба «Любовь и Отношения». Как всегда, Эмма Синклер выглядела безупречно. И у нее, и у Грейс была эта классная, идеальная черта, но если Грейс была больше похожа на принцессу восточного побережья, то Эмма была совершенством с южным акцентом. Хотя и не в клишированном виде, как в фильме для телевидения. Не было ни пышных волос, ни постоянных разговоров о жареной курице. И не было ни одного «будьте благословенны», которое можно было бы услышать от Эммы. Но аккуратные, гладкие локоны ее светло-каштановых волос, никогда не осыпающаяся тушь и бесконечное количество безупречных белых рубашек на пуговицах были не просто показухой. Подобное ухоженное совершенство было укоренено в Эмме до самых костей.