Всего один шаг

Голос ласковый, очень мягкий. Глубокое бархатное контральто…Я отрываюсь от подушки-думки, трясу головой, садясь на полу по-турецки.

– Ну и здоров ты спать, зятёк. Айда на утреннюю разминку! – надо мной стоит мама Маша. Я вскакиваю.

– Здравствуй, Рома, – она целует меня знакомым Ирочкиным поцелуем – лёгкий, щекочущий. – Я не смогла вчера встретить, извини…

– Да ну что ты, мама…

Уже очень давно я не видел, как глаза мамы Маши смотрят, будто прицелы. А с тех пор, как родила моя Ирочка, она относится к своему любимому зятю – мне то есть – исключительно нежно. И я теперь уже без запинки зову её просто «мама». Вот так вот.

– Всё, Рома, давай, все ждут!

Я вслед за мамой Машей выхожу в холл, где уже стоит в ожидании вылета сборная команда.

– Доброе утро, – здороваюсь я со всеми. А это что?

Домовой верноподданно протягивает мне мой скафандр, вкупе с прозрачным пузырём шлема. В глазах Уэфа прыгают знакомые огоньки.

– Ты отчаянный парень, Рома. Спать без скафандра – на такое мало кто может решиться!

Хохот, обвальный хохот. Мои коллеги тоже веселятся вовсю, так всех рассмешил мой вчерашний поступок.

– Да-а, Рома… – Биан вытирает слёзы. – Как говорят тут аборигены: «Обжегшись на молоке, дуют на воду?». То ты бесстрашно бросаешься в одиночку на биоробота «зелёных», то в пределах охранного пояса базы гуляешь в боевом скафандре. Который раз убеждаюсь – ход мыслей человека предсказать невозможно. И биоморфа в том числе.

– А дедову машину он разбил, чтобы врагу не досталась. Это уже стратегия! – добавляет Юайя с невинным видом. И снова все хохочут. Но мне не обидно, вот что. Потому как я ощущаю – нет в этом смехе злорадства, и никто не считает меня дурнем-недотёпой, тем самым возвышая себя. Просто ангелы народ весёлый.

– Всё, полетели!

Наша крылатая ватага со смехом высыпает на крыльцо и взмывает разом, отчего во дворе старого скита поднимается маленький ураганчик. Пыль столбом! Но мы уже выше любой пыли.

«Маскировка!»

Как всё-таки хорошо летом! Никакого тебе термоизолирующего костюма. Перстень-парализатор на пальце да короткая нитка хрустальных бус – вот и весь гардероб. И огромная опрокинутая чаша земного неба…

Мы несёмся проторенной воздушной трассой, напрямик к Селигеру. Несколько вёрст для ангелов – именно что разминка. И я уже не напоминаю неуклюжего домашнего гуся в стае лебедей. Я совсем неплохо выучился летать…

«Да так ли? А ну, Рома, догонишь меня?»

Размытое тепловое пятно прямо передо мной ничем не отличается от остальных, но я не сомневаюсь – это мама Маша.

«А догоню!»

«Рома, здесь Уэф. Спокойно, сейчас мы её на воду посадим»

«Это Биан. Помочь, коллеги?»

«Так нечестно! Трое на одну!»

«Нормально. Не всё тебе над биоморфами издеваться. Берём в конверт!»

Три пятна – и одно из них моё – окружают четвёртое, беря в плотный «конверт». Мама Маша явно увеличивает скорость, пытаясь оторваться, но это ей не удаётся.

«Ага, отъелась на ватрушках!»

«Ах вы нахалы! Всё, достали!»

Пятно в середине «конверта» смело идёт на таран, и преследователи разлетаются в стороны.

«Эй-эй, осторожней!»

«А нечего обижать прекрасную даму! Ибо ух как я ужасна в гневе!»

Смеются все, и мне кажется, будто ангельские голоса разносятся по всему окоёму.

«Хочу купаться!»

«И я! И я!»

«Здесь Уэф. Делай как я!»

Одно пятно переходит в крутое пике, и мы устремляемся к берегу озера, сверкающего под нами переливчатым расплавленным серебром. Вода вскипает от вихрей, поднятых при торможении крыльями, и я проваливаюсь в восхитительно прохладную водичку.

– Ух, хорошо! Отлично! Водичка – чудо!

Голоса щебечут и поют, разговор идёт по-ангельски. Плюс весёлый смех. Если бы на берегу оказался абориген, то наблюдая наше кипешение…

«И ничего бы не случилось. Люди вообще не склонны анализировать, и не доверяют ни своим несовершенным глазам, ни своим закоснелым мозгам, ни тем более рассказам других очевидцев. Всё, что не поддаётся объяснению в рамках их косных понятий и представлений, они объявляют несуществующим. Следы нашей деятельности тут замечали многие, но заметить и увидеть – не одно и то же. Кстати, насчёт деятельности «зелёных» это так же справедливо, тем более что работают они нередко грубее»

– Всё, коллеги, хватит. Сегодня у нас будет трудный день.

– Опять трудный? – смеётся мама Маша своим роскошным контральто. – А когда будет лёгкий?

– Это знают только Создатель Вселенной и, вероятно, один имеющийся тут Всевидящий.

– Да разве они скажут? Никогда! – это голос Юайи. И все смеются.

– Здесь Уэф. Всем взлёт!

* * *

– В общем так, Рома. Работать отсюда нам будет неудобно, и потому мы втроём перебазируемся в Москву. Уэф тут предлагает на время операции поселиться у тебя на твоей старой квартире. Твоё мнение?

– Да пожалуйста!

– Отлично. Тогда грузим имущество и вперёд.