Всего один поцелуй

– Хорошо, хорошо… – Глаза мистера Уайлда слегка увлажнились, хотя он пытался придать своему лицу подобающую сдержанность. – Похоже, вы далеко пошли и с годами стали именно таким, как я ожидал.

Куинн положил руку на его худое плечо, как когда-то делал мистер Уайлд, подбадривая или утешая маленького Куинна. Прошло всего лишь полтора десятка лет – и они поменялись ролями.

В болезненном облике этого простого человека было нечто такое, отчего Куинну внезапно захотелось бежать со всех ног, куда глаза глядят. Лишь бы не поддаваться сильнейшей иллюзии искренности и доброты.

– Полагаю, – сказал Уайлд, – вы думаете о том, что и я с годами стал именно таким, как вы ожидали. Он кашлянул и натянуто улыбнулся.

– Ничего подобного. Подозреваю, вы по-прежнему остаетесь самым свирепым управляющим во всем Корнуолле, – произнес Куинн нарочито легкомысленным тоном, скрывая печаль. – Осмелюсь предположить, что пристрастие к ужасным острым каламбурам также осталось при вас.

Глаза старого джентльмена радостно просветлели.

– Всегда важно иметь в запасе острое словцо, знаете ли, – рассмеялся он. – Я так рад, что вы, наконец, вернулись. Боюсь, в последнее время здесь не слишком весело. Мы оказались в неловком положении, неопределенность больно ранит Джорджиану и миссис Уайлд. Но теперь я спокоен. Вы приехали, и все расставите по своим местам.

Куинн сел напротив Джона Уайлда в старое кресло с решетчатой спинкой, которое стояло в кабинете испокон веков.

– Я глубоко тронут вашей верой в мои возможности. Однако, – он помолчал, – боюсь, потребуется некоторое время, чтобы досконально во всем разобраться. А пока мне хотелось бы внести ясность в вопрос о вашем ближайшем будущем.

Джон Уайлд попытался сесть как можно прямее. На его лице отразилось такое сочетание робкой надежды и плохо скрываемой безысходности, что у Куинна болезненно сжалось сердце.

– Сколько лет вы служите в Пенроузе? Почти сорок, не так ли? Полагаю, мой дядя и Энтони допустили непростительную ошибку, не оговорив заранее условия, на которых вы при желании могли бы оставить пост управляющего и уйти на покой. – Он услышал, как у него за спиной отворилась дверь, решил, что миссис Уайлд принесла чай, и продолжил: – Семья Фортескью в долгу перед вами. Вам полагается достойная пенсия за беспрецедентно долгую беспорочную службу.

– А я-то преисполнилась благодарности за твое доброе отношение к вдовствующей герцогине. – Тихий голос Джорджианы не предвещал ничего хорошего. Она вошла в кабинет и встала рядом с отцом. – Ловкий ход, ничего не скажешь. Отвлечь мое внимание, чтобы без помех избавиться от моей семьи.

– Джорджиана! – укоризненно произнес мистер Уайлд. – Не забывай о приличиях!

– Нет, папа, я желаю понять, в чем нас обвиняют. Пенроуз содержится в безукоризненном порядке. Любопытно, какие претензии можно предъявить управляющему?

– Джорджиана, – мягко ответил Куинн, глядя в ее темные сверкающие глаза. – У меня нет ни тени сомнений, что хозяйство Пенроуза находится под неусыпным контролем. Пожалуйста, дай нам с твоим отцом спокойно поговорить. – Она совершит непростительную ошибку, если не прислушается к его просьбе. Он не желал задевать достоинство мистера Уайлда. – Сэр, я был бы вам крайне признателен, если бы вы согласились принять пенсию в размере четырехсот фунтов в год и любой коттедж по вашему выбору. Я с удовольствием предложил бы вам этот, но вам известно, что Литтл-Роуз относится к заповедному имуществу и не подлежит отчуждению.

– Слишком щедрое предложение, – тихо, но твердо отозвался мистер Уайлд. – Нет на свете управляющего, который получил бы и коттедж, и такую большую пенсию.

– Нет на свете управляющего, которого необходимо быстро спровадить куда-нибудь подальше, потому что его дочь вышла замуж за прежнего хозяина, а нынешнему такое положение вещей кажется неприемлемым.

Джорджиана обрисовала ситуацию с исчерпывающей ясностью приговора, и мужчины не нашлись, что ответить.

В общем, Куинн готов был отдать ей должное. Она никогда не боялась смотреть правде в лицо. Мало кто способен на такое откровенное заявление. Однако сейчас, в присутствии ее отца, не время расставлять все точки над…

– Прости за бестактность, но я не стану смиренно изображать дамскую покорность и не позволю тебе отобрать пост управляющего…

И тут он сделал нечто такое, чего никак от себя не ожидал. Схватив ее за локоть и быстро попрощавшись с мистером Уайлдом в сжатом стиле «обещаю прийти завтра» и «пожалуйста, обдумайте мое предложение», он устремился прочь из кабинета, протащил ее по коридору, минуя ошарашенную миссис Уайлд, выволок из дома… И остановился на пустыре за живой изгородью только тогда, когда с ужасом осознал, что Джорджиана слетка прихрамывает.

– Ради Бога, Джорджиана, – сказал он, вновь обретая контроль над собой, которого раньше не терял никогда и ни при каких обстоятельствах. – Позволь своему отцу отойти отдел. Он заслужил покой и сейчас особенно нуждается в нем. Ты видишь его каждый день и, возможно, не замечаешь, как он изменился, насколько подорвано его здоровье.

В ее глазах отразилась буря эмоций.