Всего лишь скрипач

И вот она у источника. Некоторые уже начали омовения. Другие были заняты приготовлением себе ложа на ночь; самым роскошным была старая кровать, которую вынесли из близлежащего крестьянского дома и поставили в зарослях орешника; другие состояли всего лишь из вязанки соломы, а кое-кто устроился на телегах, где была постлана опять же солома или перина. За низкой насыпью из дерна пылал костер, на нем кипел кофейник, несколько пожилых людей согревали у огня руки.

Картина эта, все реже встречающаяся в нашем столетии, казалось, переносила нас на несколько веков назад. Если бы покойник, у могилы которого звучало пение монахов в католической Дании, восстал из гроба и на закате в образе завесы тумана воспарил над лугом, он мог бы вообразить, что в Дании ничего не изменилось с тех пор, как закрылись его глаза. Народ по-прежнему собирался у источника с тем же богобоязненным суеверием в сердце, так же звонили колокола на закате, как и некогда, сзывая на Ave Maria, а в самой деревенской церкви улыбалось изображение Богоматери с младенцем. И ближайшая господская усадьба, старая Эребакке-Лунде, все так же высилась в своем готическом облике, с зубчатыми фронтонами и высокой башней.

Недалеко от того места, где Кристиана искупали в холодной чистой воде, расположились две женщины с девочкой лет тринадцати. У нее не было никакого физического недостатка или видимых признаков болезни; выглядела она свежей и здоровой, все формы уже почти достигли полного развития, длинные густые волосы падали на белые округлые плечи. Багряное вечернее солнце освещало улыбчивое, жизнерадостное лицо. Младшая из двух женщин, мать девочки поливала ее голову из чаши с водой; капли мерцали на спине и плечах. Девочка тряхнула своими длинными волосами и запела звонким голосом:

Слышу ночыо, вижу днем,
Из шипов венец на нем.
Расцветайте, розы!

Женщина постарше, ее бабушка, преклонив колени и молитвенно сложив руки, читала «Отче наш».

Вечер был необычно теплым, но вдали, над Бельтом, собирались тяжелые тучи.

Общее несчастье и общая надежда сближают людей. Все рассказывали друг другу о своих больных и обсуждали силу источника. Старуха полагала, что от судорог он не помогает, но, прибавила она, если Господу будет угодно, может помочь и от этого.

— Есть одно средство, — сказала она под конец, — самое верное.

И старуха поведала о средстве, считавшемся универсальным среди простого народа, которое, хотя новое поколение сочтет его не иначе как плодом фантазии Эжена Сю, действительно еще использовалось у пас в Дании: отвратительный обычай привести несчастного малютку на место казни и там вымолить у преступника дозволения испить его теплой крови, когда голова его будет отделена от тела.

Мария содрогнулась: нет, об этом не может быть и речи!

Вскоре они стали располагаться на ночлег. Для девочки и бабушки устроили постель в телеге. Местечко в ногах телеги было предложено Кристиану. Мать девочки и Мария, завернув юбки на голову, сели на вязанку соломы, прислонившись к телеге спиной.